Версия для слабовидящих
Государственное автономное учреждение культуры Ярославской области
Угличский государственный историко-архитектурный и художественный музей
8 (800) 2507317
Евгений Лиуконен
На протяжении столетий в Угличском крае трудились поколения живописцев, создававших убранство храмов, писавших домашние иконы и портреты, оформлявших интерьеры. Значительный объем архивных документов 1790-1860-х годов позволяет подробно проследить многие работы, множество имен мастеров. Понятно, что и в более поздний период в Угличе проживали различные живописцы, трудившиеся подобно предшественникам. Поздний период еще недостаточно изучен, имеются лишь фрагментарные сведения. В числе таковых материалы Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года, где присутствуют имена живших в городе живописцев, иконописцев.
Яркое, наполненное бытовыми деталями представление о художественной жизни Углича конца XIX – начала XX столетий дают автобиографические записки известного художника Петра Дмитриевича Бучкина (1886-1965) «О том, что в памяти…» С раннего детства, как только «самостоятельно мог перейти улицу», ему полюбилось ходить к жившим по соседству живописцам. Особенный след в биографии оставили два мастера – Василий Михайлович Клевцов и Яков Богомаз, – которые дали начальное обучение и первые технические навыки, привили мальчику страстный интерес к художественному творчеству, определив дальнейший выбор профессии.
В Угличе в тот период, несомненно, наиболее значительным и известным мастером был живописец Василий Михайлович Клевцов – хозяин художественной мастерской. Он выполнял подряды на иконописные и стенописные работы в храмах, резьбу и золочение киотов, иконостасов.
В.М. Клевцов, очевидно, происходил из Москвы, был потомственным живописцем, получившим основное обучение у отца. Он также получил хорошую практику, участвуя в росписи Храма Христа Спасителя. Был знаком со многими столичными художниками. В провинциальный Углич мог привести значительный спрос на художественные работы. Последнее неудивительно – обилие городских и сельских храмов обеспечивало немалые потребности на обновление или создание убранства. Также могли заказываться домашние иконы.
П.Д. Бучкин пишет, что В.М. Клевцов жил наискосок от их дома, находившегося в 19-м квартале по Петербургской улице (ныне местность Горэлектросети). В период переписи 1897 года мастерская находилась в доме мещанки Елизаветы Николаевны Свешниковой в 11-м квартале по Петербургской улице (ныне дом № 8 по ул. 9 Января). В мастерской тогда работали его сын Михаил, а также ученик Ксенофонт Иванов Околесов (крестьянин деревни Варгуново), помощник живописца Иван Павлов Щербаков (крестьянин деревни Юркино) и позолотчик по дереву мологский мещанин Николай Александров Успенский. Могли быть и другие мастера, проживавшие не при мастерской.
Примечательно, что хозяйка была мачехой Николая Ивановича Свешникова (1839-1899) – петербургского букиниста, автора «Воспоминаний пропащего человека». В.М. Клевцов был женат на одной из ее дочерей, но овдовел. Таким образом, он состоял в родстве с Н.И. Свешниковым. Об этом факте, не называя имен, сообщается в «Воспоминаниях». Правда, познакомиться с зятем довелось не сразу. Н.И. Свешников, возвращаясь на родину, обычно обретался в ночлежке «Батум» – для знакомства ему требовалось приобрести приличный вид. Знакомство все же состоялось и с живописцем установились хорошие отношения. Из воспоминаний следует, что В.М. Клевцов был человеком веселого нрава. Теща при нем вела хозяйство. Существующий ныне деревянный двухэтажный дом в три окна был построен на месте прежнего родового дома Свешниковых.
В.М. Клевцов, по местным меркам, был значительным мастером. На протяжении 1880-1910-х годов, несомненно, выполнил множество заказов на создание убранства городских и сельских храмов, но имеется слишком мало конкретных сведений. Есть упоминания, что им были выполнены наружные росписи собора Покровского монастыря с изображением событий Смутного времени – разорения города и обители поляками. Примерно в 1892 году он работал в церкви села Никольского «что в Слободищах», – но это лишь малые крохи обширнейшей творческой биографии. Возможно, в избежавших закрытия немногих действующих церквах еще сохраняются росписи и иконы его работы. В собрании Угличского музея находятся две небольшие подписные иконы. Одна из них – образ Николая Чудотворца, написанный в 1892 году. Он был преподнесен 3 января 1893 года причтом и прихожанами Троицкой церкви села Губачево в благодарность за пятнадцатилетние труды ктитору храма угличскому купцу 3-й гильдии Николаю Кузьмичу Добрину. Вторая икона – образ Спаса Нерукотворного.
Для обеих иконы характерен типичный для рубежа XIX-XX веков стиль живописи, сочетающий в себе традиции и академическое влияние. Также примечателен тисненый по левкасу «чеканный» золоченый фон с орнаментальными вставками цветной пасты, великолепно выполнявшийся в мастерской В.М. Клевцова.
Отмеченный мастер был профессиональным живописцем, прошедшим систематическую подготовку и по определенным правилам обучавшим и приобщавшим к работе учеников. У него имелся обширный набор схем для работы, прорисей, образцов, хранившихся в особом сундучке. По словам П.Д. Бучкина, «Это были тщательно выполненные композиции на церковные темы, предназначавшиеся для украшения внутренних стен храмов. Кроме того, были рисунки, наглядно показывающие, как надо рисовать голову, руки, ноги, складки одежды и всю фигуру человека. Эти образцы были выполнены опытными мастерами в назидание ученикам.
В сундучке хранились также рисунки орнаментов. Они в обиходе назывались «уборка». Все эти рисунки являлись наглядными пособиями для учеников. Они давались им для копирования, как примеры».
«Кроме таких учебных таблиц, были рисунки производственного назначения: изображение руки, указывающей или просящей, благословляющей или отстраняющей, призывающей или выражающей умиление, испуг или ужас. Были фигуры людей в различных выразительных движениях».
«Ученичество начиналось с простейших подсобных операций: обработка досок, растирание красок, приготовление левкаса, кистей, угля для рисования, кальки и т.п. В процессе работы постигались все стадии писания иконы: прорись, раскрытие тонов, рисование различных орнаментов, цветов, драпировок, шрифтов. Ученик переходил от простых задач к более сложным. Пройдя через все ступени, ученик, работая рядом с мастером, насколько позволяли его способности, достигал в работе совершенства своего учителя. Такой наглядный способ обучения давал положительные результаты».
«Небезынтересно заметить, что обучение учеников рисунку и живописи у иконописцев происходило в таком же порядке, как в мастерских художников эпохи Возрождения, а затем в художественных академиях». Описанный способ обучения, несомненно, сочетал в себе и давние традиции и усвоенные в провинции достижения Нового времени. Он позволял формировать кадры ремесленников-живописцев, способных выполнять сложные и разнообразные художественные заказы.
Другой упоминаемый П.Д. Бучкиным живописец – Яков Богомаз – был примером народных самодеятельных мастеров-иконописцев. Он сам заготавливал доски, смешивал краски, выполнял небольшие иконы на продажу. Этим он отличался от В.М. Клевцова – элитарного мастера, крупного подрядчика, освоившего в своем ремесленном творчестве многие академические приемы.
«Работал дядя Яков сидя на низкой скамейке против окна. Рукава были засучены по локоть. На нем был фартук и на ногах валенки. На подоконнике расставлены краски в деревянных ложках. Рядом стояла бутыль с составом для разведения красок. Кисточки разного размера лежали рядом. Разноцветные порошки красок в стеклянных баночках стояли на стенной полочке… Обычно он брал чисто подготовленную левкасом доску и, держа ее на коленях, быстро, одним росчерком кисти, обмакнутой в темную краску, определял место головы, рук, очертание плеч. «Это будет Никола Угодник. Повторим его еще на другой доске. Его всякий купит». Сделав заготовку одним контуром, он откладывал доску к стене… Никаких образцов у дяди Якова не было. Все делалось по выученному навыку в строгой последовательности».
«Более всего меня поражало выполнение им нимбов около головы святого в виде правильного круга. Для этого он зажимал кисть между указательным и средним пальцем, а мизинцем упирался в центр лица, как ножкой циркуля, и выводил круг. После всего делалась надпись славянской вязью – наименование изображенного святого. Работа шла быстро, без запинок. Заготовленная пачка досок скоро заканчивалась и покрывалась спиртовым лаком один или два раза, по надобности».
«Был он высокого роста, смуглый лицом, с вьющимися волосами и небольшой бородкой. Стройная независимая осанка. Среди толпы он выделялся своим оригинальным видом. Небрежный костюм сидел на нем живописно. Дядя Яков походил на артиста, вышедшего на улицу в гриме».
П.Д. Бучкин пишет, что он жил «впритык к нашему огороду… Был весельчак и балагур. Настоящей фамилии Якова Богомаза никто не знал». Но все же у мастера имелось полное имя и у нас есть возможность его узнать – Яков Константинович Черепенин, крестьянин Владимирской губернии Вязниковского уезда, слободы Мстера. Он жил в 41-м квартале по Малой Троицкой улице, в доме крестьянки Мышкинского уезда Климатинской волости села Знаменского Елизаветы Павловны Карасевой, которая была домовладелицей и чернорабочей-поденщицей.
Старинный деревянный дом, вероятно, не сохранился до нашего времени. Очевидно, он располагался в районе № 6 по улице Волжской. Не сохранилось и окружение – прежняя Малая Троицкая улица не была односторонней, как в наше время. С западной стороны находились еще два квартала, снесенные в 1930-х годах при установке высоковольтной линии электропередач ГЭС. Прежде это была тихая окраина, соседствовавшая с лугами, лесом и отдаленным песчаным берегом Волги.
Дом, где проживал на квартире Я.К. Черепенин, действительно находился позади имения Бучкиных – так могло казаться на бытовом уровне, если не вдаваться в формальную топографию соседних улиц. У живописца была небольшая семья: жена Марья Павловна, происходившая из тех же мест, и дочь Екатерина Яковлевна. Супруга занималась шитьем мешков (традиционный и широко распространенный в Угличе промысел), а дочь была швеей-мастерицей.
Яков Константинович Черепенин (Яков Богомаз), очевидно, в основном писал небольшие домашние иконы. Он продавал работы на рынке, а по большим сельским праздникам ездил по окрестным деревням. Едва ли они были подписными, а потому неизбежно затерялись среди огромной массы икон народного крестьянского письма. Возможно, какие-то сохранились до сих пор, но авторство уже никогда не узнаем.
Я.К. Черепенин, несмотря на свое скромное положение, очевидно, был заметной личностью в местном сообществе, а потому после его кончины в местной прессе был опубликован некролог. В № 1 газеты «Угличская мысль» за 6 января 1913 года сообщалось: «29-го минувшего декабря умер после краткой болезни на 58 году жизни хорошо известный в Угличе, и в особенности среди любителей старины, местный ходок – скупщик предметов старины Яков Константинович Черепенин, по прозвищу «богомаз», – иконописец по профессии.
«Дядя Яков» был желанным человеком для всех любителей и благодетелей предметов старины, т.к. покупал и продавал эти предметы, и о нем многие пожалеют…
«Дядю Якова» редко можно было видеть с пустыми руками – всегда при нем была какая-нибудь «старина», промышляя которой он и добывал себе средства к существованию. Он умер, однако, не оставив после себя почти ничего. Родина покойного Мстера, Владимирской губ. В Угличе прожил 35 лет».
Оказывается, Я.К. Черепенин был не только иконописцем, но и антикваром. Угличскому музею древностей не раз доводилось приобретать у него различные предметы старины. Например, 13 сентября 1899 года были куплены по 25 копеек гравюры и литографии «Иннокентий, епископ Иркутский», «Вид Новгородского 2-классного Никольского Вяжищского монастыря» и другие. 3 октября 1900 года – изданные в XVIII веке две книги «Описание града Иерусалима», «История о Иосифе прекрасном». 10 октября – печатная тетрадь «Азбука для российского чистописания» 1789 года. 4 ноября – миниатюрный столовый подсвечник в форме лебедя. 13 сентября 1903 года – переносная чернильница-коломарь XVII века. 13 мая 1905 года – стопка из желтой меди XVIII века. 27 июня – небольшой подсвечник XVII века на две свечи с двуглавым орлом. 23 октября – медная подставка для горчичницы на четырех фигурных ножках. 10 декабря – бочонок-кухля из бесцветного стекла. 10 августа 1904 года – небольшой подсвечник чугунного литья с фигуркой скрипача. 4 января 1908 года – две гравюры: портреты императора Павла I и деятеля старообрядчества И.А. Ковылина.
К числу наиболее интересных предметов можно отнести выполненную из меди старинную чернильницу-коломарь с вытянутым футляром для перьев и прикрепленной емкостью для чернил с двумя откидными крышечками. Такие чернильницы носили при себе чиновники-дьяки, чтобы иметь возможность в дорожных условиях подготовить документы. Этот предмет долгое время экспонировался в отделе истории, на первом этаже Палаты дворца удельных князей. Хорош сборный чугунный подсвечник с бронзовой фигуркой скрипача в сюртуке и треуголке, рядом с фантастическим растением, поддерживавшим чашечки для свечей в виде бутонов. Столь же оригинален бронзовый подсвечник в виде лебедя, правда, не имеющий основания. На спине лебедя между поднятыми крыльями расположена округлая чашечка для свечи.
Такие реликвии оставил после себя Яков Богомаз, который перестает быть полумифической фигурой – обретает имя и адрес, более полно становится известен род занятий. Не вызывает сомнений, что, будучи яркой интересной личностью, он оказал немалое влияние на творческое становление П.Д. Бучкина.
Василий Михайлович Клевцов и Яков Константинович Черепенин были не единственными художниками, работавшими в Угличе в конце XIX – начале XX столетий. В 32-м квартале по Никольской (ныне Пролетарской) улице в доме А.Н. Сторожевой жил иконописец Иван Степанович Соловьев – угличский мещанин. В 6-м квартале по Корсунской (Нариманова) улице – Михаил Дмитриевич Жуков. В 22-м квартале по Вознесенской улице (Первомайская, 32) в собственном доме проживал живописец, мастер орнаментов Евгений Максимович Голубев.
О последнем мастере необходимо сказать особо. Он был родственником дважды Героя Советского Союза Виктора Максимовича Голубева (1916-1945). По материалам переписи 1897 года при нем жил сын Михаил (мастер-маляр), а также живописец Иван Иванович Неликов – крестьянин Пошехонского уезда. Можно предположить, что они занимались отделкой интерьеров. «Живописная уборка» была атрибутом не только храмов, но также с древнейших времен применялась в оформлении жилищ состоятельных горожан. Различными орнаментами расписывали и каменные палаты, и деревянные избы. Особое значение художественная отделка приобрела в эпоху классицизма, когда интерьеры купеческих особняков и дворянских усадеб украшали живописные клейма, тонировки под мрамор и различные гризайлевые орнаменты, дополнявшие лепнину. Очевидно, такое убранство было широко распространено, но хорошо известны только великолепные росписи дома купцов Буториных, выполненные кем-то из живописцев Медведевых. Живописная отделка в различных стилях и вариантах применялась вплоть до начала ХХ века. Можно отметить, что в помещениях Городских присутственных мест и Уездного Земства были не просто крашенные стены, а имелись орнаментальные росписи по трафарету в виде рамок, виньеток.
Из числа угличских мещан были еще подмастерья Василий Федорович Скорняков и Михаил Евлампиевич Попов. Иконописец Кирилл Богданович Слонов был крестьянином Олонецкой губернии, Каргопольского уезда, Митковской волости, Митковского общества, деревни Мартемьяново.
Помимо Я.К. Черепенина в Угличе работали еще два мастера, происходившие из села Мстера. Один из них – Николай Иванович Тарасов, содержавший мастерскую в 6-м квартале по Крестовоздвиженской (ныне Октябрьской) улице, в доме мещан Шапошниковых. Дмитрий Иванович Юрин был иконописцем-работником. Жил в 23-м квартале по Вознесенской (Первомайской) улице. Очевидно, он работал в одной из мастерских, – быть может, у Клевцовых.
Пять других мастеров происходили из другого художественного центра – села Холуй Вязниковского уезда Владимирской губернии. Среди них был подмастерье Алексей Павлович Калинин. Иконописец Егор Федорович Чембаров жил в 50-м квартале по Никольской (Пролетарской) улице. Алексей Дмитриевич Субботин – в 44-м квартале по Московской улице, в каменном доме Постниковых, прежде стоявшем на месте № 66 на перекрестке улиц Ленина и Луначарского. Иван Алексеевич Тамоев – в 37-м квартале по Малой Богоявленской улице в доме Иевлевых (ныне № 8 по ул. Сурикова). Михаил Иванович Порецкий – в 6-м квартале по Крестовоздвиженской улице. Почти все перечисленные мастера жили на наемных квартирах. Некоторые с семьями, другие в одиночку, очевидно, приехав в Углич на заработки. Все эти имена в наше время безвестны, поскольку не выявлены работы, сохранилось крайне мало сведений, но они важны для истории Угличского края, обозначая прежние культурные связи.
