Версия для слабовидящих
Государственное автономное учреждение культуры Ярославской области
Угличский государственный историко-архитектурный и художественный музей
8 (800) 2507317
Евгений Лиуконен
В нашем городе найдётся немало мест, на первый взгляд, ничем особо не примечательных – обычная рядовая обыденность городской среды. Что может быть особенного в линиях заборов и домиков недавних десятилетий, трассах дорог и пыльных обочин? Казалось бы, такая среда напрочь лишена достопримечательностей и давнего прошлого. Но это лишь на первый взгляд – обычные территории вполне могут хранить богатейшие пласты исторической памяти и топонимического наследия. Надо лишь рассмотреть сгладившиеся черты, вспомнить и позволить вновь зазвучать именам каждого малейшего уголка древнего Углича.
Одно из таких мест – улица Опарина (бывшая Воскресенская). Её линия устремляется вдаль от центральных кварталов и низин Троицкого ручья – поднимается в горку к окраинам и заводским трубам. Что может быть особенного в этой прямой трассе и мелких болотистых заводях?
В предыдущей статье сообщалось, что ранее, до реализации генерального плана 1784 года в районе перекрёстка улиц Февральской, Чернышевского и площади Николосухопрудской церкви проходила старая Московская дорога. Это был древний путь из Углича в Москву, бытовавший на протяжении нескольких столетий. На месте обозначенного перекрёстка дорога выходила за посадский вал и далее шла в южном направлении. За Греховым ручьём разделялась на прибрежную и верхнюю дороги, которые обе считались большими столбовыми и выходили к Калязину. Но это был дальний участок пути – на территории посада с храмовой площадью и трассой дороги соседствовала целая сеть средневековых улиц. За посадским валом простирались не менее интересные юго-западные окраины.
В составе территории посада был хорошо заметен обширный треугольный сектор, ограниченный с боковых сторон Московской и Ростовской дорогами, вершиной обращённый к торговой площади, а основанием – к посадскому земляному валу. В качестве пояснения отметим, что городскому участку Московской дороги соответствовали улицы Петровский берег и Сухопрудская. Ростовской дороге соответствовала Богоявленская улица, проходившая наискосок в районе современных Первомайской и Ростовской. Они были в числе главных и крупнейших улиц посада.
Между Петровским берегом и Богоявленской располагалась сеть небольших улиц и проулков. Так, от местности домов Калашниковых и Одинцовых до площади Николосухопрудской церкви проходила Большая Панская улица – она напрямую связывала две важные трассы. Ближе к торговой площади от её середины к Богоявленской улице отходило диагональное ответвление – Малая Панская улица, на которую изначально был обращён фасадом дом Одинцовых. От перекрёстка Большой и Малой Панских в южном направлении к посадскому валу проходила Бандеева улица. От её середины до выезда на Московскую дорогу в районе Сухого пруда располагалась Свистухина улица. От территории Богоявленского монастыря до окончания Бандеевой улицы пролегала Сарайская. На их перекрёстке близ вала находилась небольшая площадь, где до Смутного времени стоял храм Иоанна Богослова. На других перекрёстках могли быть и другие давно забытые деревянные храмы, но их места определяются менее чётко. От Сарайской улицы в южном направлении к одному из выездов на вал отходил одноимённый Сарайский переулок.
Можно добавить, что Малая Панская и Сарайская улицы были примерно параллельны Петровскому берегу, а Бандеева и Сарайский переулок следовали линии Богоявленской – центрального луча плана. Конечно, всё перечисленное понять и представить очень трудно, поскольку планировка города до рубежа XVIII-XIX веков в корне отличалась от современной. Можно лишь пояснить, что речь идёт о местности между Успенской площадью, перекрёстками улиц Ленина и 9 Января, Опарина и Февральской, Ростовской и Февральской, Первомайской и 9 Января. Южная граница территории пролегала между Февральской и Интернациональной улицами, где внутри существующих кварталов наискосок проходил посадский вал.
За валом и руслом Троицкого ручья тоже была застройка, которая включала довольно хаотичные разрозненные кварталы. Вправо от Сухопрудской площади шла Солдатская улица, которая ниже по течению ручья переходила в Песоцкую. Вероятно, её название произошло от существовавшей в XVIII веке одной из солдатских слободок, временных лагерей или поселений отставных воинов. Налево от площади располагалась Бутырская улица или Ново-Бутырская слобода, название которой соответствовало окраинным территориям. В современной топографии это местность около Интернациональной – между улицами Опарина и Ленина.
Николосухопрудская церковь традиционно имела придел во имя святых бессребреников Космы и Дамиана. Наряду со святителем Николаем Чудотворцем они входят в число наиболее известных и почитаемых святых, в русской традиции среди прочего считались покровителями ремёсел. Хотя в Угличе отсутствовала определённая специализация районов, всё же возможно заметить значительную концентрацию различных ремесленников в данном секторе посада. Среди них были холщёвники, свешники, кожевники, сапожники, кузнецы… Несомненной особенностью местности являлись строительные специальности – кирпичники и каменщики. Тоже самое касается обработки продуктов животноводства – преимущественно проживали мясники, сырейщики, скорняки, шапочники. Другую важную специализацию составляли хлебники, калачники, солодовники. Были также развиты химические производства – красильное и москательное дело. Перечисленные данные относятся к XVIII столетию, но подобная специализация формировалась в XVII, продолжала частично бытовать и в XIX веке.
Интересный факт – поблизости от Свистухиной улицы проживала семья родоначальника прославленной династии живописцев Бурениных – Ивана Иванова сына Буренина (1730-1796). Он был выходцем с находившейся поблизости Ильинской улицы. В июне 1792 года приобрёл у купца Андрея Андреева сына Пятунина за 30 рублей «пустырёвую» землю на посаде, близ Николосухопрудской церкви, за земляным валом. При введении регулярного плана мещане Буренины получили участок в 40-м квартале на углу Воскресенской и Большой Богоявленской улиц. В 1840-х годах там значатся четыре смежных имения: Пелагеи Ивановны (вдова Александра Григорьевича), Дмитрия Григорьевича и ближе к перекрёстку – Василия Ивановича 2-го и Василия Ивановича 1-го. В настоящее время это №№ 17, 19, 21 по улице Опарина. Хотя там давно не осталось следов исторической застройки, важно знать и помнить, что в тех местах на протяжении нескольких десятилетий жили и трудились замечательные угличские живописцы.
В тот же период, в 1840-х годах, Дмитрию Григорьевичу Буренину (1793-1869) уже принадлежал двухэтажный каменный дом в 45-м квартале по Московской улице (Ленина, № 75). С течением времени какая-то часть имений в 40-м квартале была продана родственнику Бурениных – поручику Ивану Фёдоровичу Элпидову. И здесь приходит черёд загадочной истории, описанной Н.Ф. Лавровым в газетной публикации 1872 года. – И.Ф. Элпидов слышал от своей тёщи Бурениной: «Есть у тебя клад в задах сада. По ночам, рассказывал мне дедушко, и свечки горят у него».
«Она же сообщила и о признаках места клада: от зарытого колодца пять шагов отойти вправо, тут найдена будет плита и под нею клад. Поручик Элпидов недавно полюбопытствовал узнать – есть ли что такое в саду. Нашёл он заваленный колодец, а в пяти шагах нашёл под поверхностью земли на пол-аршина плиту, на ней же сначала переломленный железный аршин и коллекцию монет золотых, серебряных и медных всех царствований, начиная с Грозного и кончая 1812 годом. Монеты более в одном экземпляре, чем в двух, но нет ни одной монеты в трёх экземплярах. Дальнейшая попытка рыть около плиты оказалась безуспешною: плита имеет более сажени ширины и в глубину конусообразно лежит не менее как тоже на сажень, так как на 2 аршина было её обрыто уже. В том же саду и в тоже время найдена под поверхностью земли на пол-аршина глубокая яма, наполненная огромным количеством лошадиных костей: кости ещё не выбраны. Нынешним летом две такие ямы с такими же костями на Петербургской улице, где пересекает её Воскресенская улица (угол 9 Января и Опарина – Е.Л.), были разрыты; до 200 пудов костей в каждой яме проданы были чуть ли не по 40 рублей».
По прошествии двухсот лет едва ли удастся понять кому и зачем понадобилось прятать коллекцию монет. Ямы с костями животных, несомненно, являлись следами деятельности тех самых упоминаемых в документах сырейщиков и мясников. Вплоть до ХХ века в Угличе было широко распространено обыкновение зарывать на своих участках всяческие отходы хозяйства и ремёсел.
