Версия для слабовидящих
Государственное автономное учреждение культуры Ярославской области
Угличский государственный историко-архитектурный и художественный музей
8 (800) 2507317
Евгений Лиуконен
На протяжении многих столетий основным строительным материалом в России являлось дерево. Из него возводились все здания – крепости, храмы, дворцы, терема, избы. Даже в поздние периоды его значение было определяющим. Множество артелей выполняло подряды на различные строительные работы, пользуясь освящёнными традициями и отработанными веками технологиями. Это могли быть как приезжие мастера из соседних уездов, так и местные – из города и окрестных деревень.
В данной статье мы не будем касаться древних времён – затронем один из наиболее интересных периодов в местном строительстве. Это время введения генерального плана Углича. Как известно, план был «высочайше конфирмован» (утверждён) 13 августа 1784 года. Документ помимо графического изображения планировки города содержал обширную экспликацию. В ней в числе прочего определялся порядок будущей застройки: «Деревянныя домы в кварталах, прикрытых жёлтою краскою, строить по фасадам под № 3-м, 4-м и 5-м: на каменных жилых погребах, на каменных фундаментах и без каменных фундаментов, кто как пожелает, но чтоб всякое деревянное одно от другого не ближе было пяти сажен, не выше шести аршин, и не больше каждой деревянной корпус строить двенадцати сажен, и в два жила деревянные строить не допускать».
Каменные дома полагалось строить только по периметру торговой площади. Фактически всё пространство города предназначалось для деревянной застройки. Но при этом пояснялось: «Ежели же и в сих местах кто пожелает вместо деревяннаго строить каменное, то оное не только против вышепредписанных каменных домов, но и против деревянных по фасадам под № 3-м, 4-м и 5-м строить допускать».
В экспликации упоминаются приложенные к генеральному плану «примерные фасады», равно как и план, разработанные Комиссией о каменном строении Санкт-Петербурга и Москвы, которую в 1774-1796 годах возглавлял архитектор Иван Михайлович Лем. Именно эти крайне схематичные проекты предназначались для формирования новой регулярной среды – для богатых купеческих особняков и небольших рядовых домов посадских людей. На последних и сконцентрируем внимание.
Поскольку планировка города менялась радикально, ликвидировались все прежние улицы и кварталы, любой желающий построить дом должен был вначале перемежевать свой земельный участок, урегулировав вопросы с соседями, либо получить новый на осваиваемых окраинах. Именно так решил поступить угличский посадский Иван Семёнов Козлов. 9 сентября 1799 года он подал прошение в Городовой Магистрат:
«Намерение я имею произвесть узаконенное деревянное домовое со службами строение, для чего и усмотрено мною место пустопорожнее и никем невладеемое градской выгонной земли по Высочайше Утверждённому плану в «38» квартале лицом на Вознесенскую дорогу. Что же касается до прежде отведённаго мне места, состоящаго в 21 квартале, то по приезде по отставке из воинской службы дядя мне родной секунд-маиор Михайло Петров Фирсов приемле к себе по наследству, почему я онаго и лишаюсь без платы и с чувствительным убытком, но уже оное ему предоставляю».
Вероятно, вскоре последовало разрешение Магистрата, предоставление геометрического специального плана на земельный участок с предписанием построить деревянный дом в течение трёх лет. 6 октября И.С. Козлов уже заключает договорное письмо с подрядчиком и главой плотницкой артели – крестьянином Угличского уезда Покровской волости деревни Калининской Григорием Васильевым сыном Почтовым. Документ содержал следующий основной текст:
«…на отведённом ему по прожектированному города Углича плану в 38-м квартале лицом на Вознесенскую улицу построить из собственного его Козлова материалу деревянной дом мерою по лицу пять сажен, на тринадцати рядах, на столбах шести. Испод забрать брёвнами с мхом и рубить в ряды, взомшить. И стену [лицевую] и боковые выскоблить, а заднюю без выскобления. И крыть в один тёс с дранью. На кровле на две стороны сделать два слуха, без желобья, с подзором. По лицу пять окошек с налишниками, как по плану принадлежит. Ещё пять окошек попросту, так как следует, на печи окошко небольшое. А рубить с перерубом с одним, а другую переборку в горнице тесовую. В серёдках сени, в половине чуланчик перебрать тёсом. Наверх сделать лестницу с опушкою тесовою, с дверьми. Крыльцо тесовое с нужником. В избе сделать вместо стулья скамейки с подпушиной без полатей… и для делания печи опечок, судницу с полочками и небольшим скапчиком. И лестницу в избе вниз под пол… Стены отесать как принадлежит самою чистою работою. За которую работу договорился я Почтов с него Козлова получить семьдесят два рубля».
В современных условиях место обозначенного строительства находилось на Первомайской улице, недалеко от перекрёстка с Интернациональной. Как ни удивительно, у посадского был близкий родственник премьер-майор. Офицерский чин безусловно предполагал дворянство, почётное положение в обществе. Племянник сооружал для себя довольно хороший дом, указывавший на средний достаток. Примечательно, что заказчик и подрядчик были грамотными людьми – собственноручно подписали договор. При этом почерк И.С. Козлова выглядит уверенным и красивым.
Вероятно, здание следовало строить по «примерному фасаду» № 5, предназначенному для деревянных домов без каменных фундаментов, в один этаж. Это был наиболее простой проект, предполагавший лаконичный объём в пять окон с рамочными наличниками, низкой четырёхскатной крышей. Но бытовые реалии, очевидно, способствовали приданию более традиционного облика – бревенчатый сруб в тринадцать венцов с угловыми и средним перерубами. Фундамент заменяли столбы, которые могли быть деревянные. Пространство между столбами «забиралось» проконопаченными брёвнами.
Четырёхскатная крыша покрывалась тёсом и дранкой, на боковых скатах делались слуховые окна. Стены дома тщательно скоблились «самою чистою работою». Имелись такие примеры удобства как тесовое крыльцо, выгороженный из пространства сеней чуланчик, лестницы на чердак и в подполье, посудный шкаф. Не вполне понятно значению «стульев», но, очевидно, в избе и горнице вместо встроенных лавок предполагалось сделать переносные скамьи со спинками и подзорами-«подпушинами». Отказывались и от полатей при печи. В последних требованиях наблюдается следование модным новинкам – скоро придёт черёд разнообразной мебели.
Рассмотрим ещё один пример. Отставной рядовой Степан Романов Милюков нанял крестьян Мышкинского уезда деревни Еросимово казённого ведомства Никиту Степанова Онкина и Захара Фёдорова построить деревянный дом в 68-м квартале «по вновь прожектированной Малой Петербургской улице». По договору от 3 февраля 1800 года подрядчики должны были строить «в здешнем городе на Заволжской стороне из приготовленного материала: леса, тёса, горбылей и гвоздей, словом сказать, что ко оному потребно будет, избу, стряпущую, сени и чрез оные горницу со всей внутренней пристройкой. В избе три, в горнице три ж окошка. Как внутри оного дома, так и снаружи сделать самою чистою и прочною работою по его хозяйскому соизволению, что ему Милюкову в угодность будет. Вступить во оную работу сего февраля с 6-го числа. Построить же оный дом сего ж году сентября к 1-му числу непременно, в который чтоб ему Милюкову с его семейством перейти было можно. За постройку оного дома договорились получить денег пятьдесят рублей». Выплаты должны были производиться поэтапно по ходу работ. В качестве ответственности, «ежели выйдет какая неисправность», хозяин за счёт подрядчиков мог нанять других мастеров.
Облик этого дома получался более традиционным, в три окна по фасаду. Внутри он, очевидно, также имел трёхчастную планировку – должен был состоять из «избы» (основного помещения с печью) и горницы (летних покоев), разделённых сенями. К избе примыкала «стряпущая», как раньше называли кухню. Дом находился на окраине левобережной Малой стороны Углича, в конце Санкт-Петербургской улицы. В наше время в тех местах начало правой стороны Ленинградской улицы.
Вот так в прошлом возводили дома, составлявшие рядовую застройку города. Устанавливаются имена некоторых подрядчиков – глав плотницких артелей. А также требования, предъявлявшиеся к домам более двух столетий назад. Уже давно нет тех зданий, но документы сохранили немало эпизодов архитектурной летописи Углича.
