Версия для слабовидящих
Государственное автономное учреждение культуры Ярославской области
Угличский государственный историко-архитектурный и художественный музей
8 (800) 2507317
Евгений Лиуконен
Древнейший памятник архитектуры Угличского края – Палата дворца удельных князей – хранит немало загадок и интересных подробностей, рассмотрению которых хотелось бы в очередной раз уделить внимание. История здания сложна и насыщенна фактами, а потому данная тема практически неисчерпаема.
На упоминавшемся ранее фиксационном чертеже 1751 года, опубликованном В.А. Булкиным и А.М. Салимовым, представлен облик здания в середине XVIII века. Среди прочего там, вероятно, обозначены руины древнего крыльца, примыкавшего к северному фасаду. Можно видеть остатки стен, две полуобвалившиеся арки и выступающий северо-восточный угол. К сожалению, крыльцо обозначено только в привязке к восточному фасаду – нет ни плана, ни других изображений. Кроме того, при ремонте предполагалось сделать обширную пристройку к северному фасаду, а новое крыльцо разместить с восточной стороны. На основе приведённого, может быть, не вполне точного изображения можно предположить, что старинное крыльцо располагалось вдоль северного фасада в виде галереи на арках, служа частью перехода к находившейся к востоку от здания княжеской домовой Константино-Еленинской церкви. С северо-западной стороны оно имело выступающий объём, являвшийся частью ещё одного перехода или лестницы.
Как ни странно, представленные на чертеже остатки крыльца в плане напоминают существующее, пристроенное при реставрации 1890-1892 годов. При этом важно отметить, что в ходе предварительного изучении здания не были обнаружены ни следы перевязки кирпичной кладки, ни фундамент крыльца, на основе чего утверждалось, что оно было деревянным. Здесь можно предположить, что древнее крыльцо примыкало к зданию в виде дополнительного объема, а при разборке полностью выбран фундамент.
Во время ремонта, осуществлённого купцом А.В. Кожевниковым в 1800-1802 годах, было пристроено новое крыльцо довольно странного вида, которое на протяжении XIX века признавалось уродливым и несоответствующим облику здания. Вдоль северного фасада крыльцо имело две высокие арки. С запада примыкала лестница, опиравшаяся на две пониженные арки. Сверху был навес на массивных четырёхгранных столбах, завершённый полусферическим куполом. При этом вызывают удивление перепады и двухчастные формы столбов лестницы. Столбы восточной части площадки почему-то понижены. Можно бы предположить, что это позднее крыльцо включало фрагменты древнего, но изучавший конструкцию архитектор Н.В. Султанов не выявил следов старинной кладки. Формы крыльца, содержавшие лопатки и арки с профилированными импостами, соответствовали стилистическим нормам классицизма. Но, возможно, мастера А.В. Кожевникова всё же отчасти ориентировались на остатки древнего крыльца, повторив арочную галерею. При этом крыша практически невостребованной восточной площадки выполнена в виде наклонного навеса, а с запада помещена лестница.
В ходе реставрационных работ 1888-1892 годов проект нового крыльца вызвал острые дискуссии и впоследствии осуществлённый вариант многие так и не признали, считая научно-необоснованным. По прошествии ста тридцати лет поздняя деталь, покрытая патиной времени, ставшая частью истории здания, уже не воспринимается столь чужеродной. В данном контексте важно рассмотреть нюансы проектных работ.
Как известно, автором проекта реставрации Дворца царевича Димитрия был архитектор Николай Владимирович Султанов, откомандированный Императорской археологической комиссией для осмотра памятника, по согласованию с комиссией и местной общественностью ведший изыскания. Его участие имело решающее значение, поскольку под руководством Н.В. Султанова, при достаточно бережном и внимательном отношении к подлинным деталям, был сформирован известный нам образ здания, определена концепция дальнейшего использования. Последнее обстоятельство было чрезвычайно важно, поскольку именно Султанов настоял на том, чтобы памятнику придать «современное жизненное значение, обеспечивающее чьи-либо постоянные заботы…» Самое лучшее решение – «приспособить его под музей местных древностей». Иначе с течением времени «он, оставаясь без поддержки, примет прежний ужасающий вид». Относительно крыльца Султанов полагал, что для нужд музея следует низ со ступенями и верхней площадкой сделать каменным, а верхнюю часть с галерейкой, перилами и покрытием – деревянными. По его мнению, такое решение, идя в разрез с научными требованиями, следовало практическим соображениям, «ибо сделать деревянную лестницу – это значит поставить такую гнилушку, которую придётся перестраивать через каких-нибудь пятнадцать-двадцать лет». Предложенные формы крыльца он обосновывал обрядовыми сторонами древнерусской жизни и аналогами древних памятников – Красного крыльца Грановитой палаты, Вознесенской церкви в Коломенском и хором царя Алексея Михайловича.
Существовал вариант «деревянного висячего крыльца», предложенный академиком В.В. Сусловым, и проект И.А. Шлякова, содержавший каменную лестницу «со сплошной коробкой», прорезанной одной аркой, и деревянным верхом с бочкообразными или шатровыми завершениями, но они не были приняты. Проект Султанова по разным причинам (прежде всего из-за ошибок в обмерах) тоже подвергся переработке – устранена восточная часть площадки, укорочена лестница.
Интересно отметить, что деревянная верхняя часть крыльца была выполнена подрядчиком ярославским купцом 2-й гильдии Николаем Харитоновым Серебряковым. В сентябре 1891 года за столярную работу и материал ему выплачены 1200 рублей. Крыльцо сооружено из дуба – в счёте перечисляются точёные колонны, резные кронштейны, обшивка перил и потолков, восьмигранные шатры, покрытые дубовой чешуёй. Правда, необходимо отметить, что деревянная часть крыльца неоднократно реставрировалась в ХХ веке, в 2000-х годах и может сохранять лишь отдельные фрагменты оригинальной дубовой конструкции. Н.Х. Серебряков также выполнил заказ на изготовление резной двери за 600 рублей и 18 оконных рам с коробками за 900 рублей. Дверь и рамы также изготовлены из дуба. К сожалению, не все элементы дошли до нашего времени. В частности, рамы имели мелкие диагональные переплёты с розетками, имитировавшие древние слюдяные оконницы, – в 1955 году их заменили простыми рамами со сплошным остеклением. Шатры крыльца завершали миниатюрные короны, а на металлических навершиях находились флюгеры-прапорцы с датой «1892» славянскими буквицами. Все они давно утрачены – сохраняются лишь некоторые флюгеры крыши с обозначением даты «7399» (1891) от сотворения мира. Также важно отметить, что крыша здания при реставрации была покрыта медью «в шахмат», «в полукоробку», т.е. имела чешуйчатую объёмную структуру. В 1972 году прежнюю кровлю заменили плоскостным покрытием.
Подряд на изготовление четырёх кованых железных дверей по старинным образцами и двух больших коробчатых замков выполнил ростовский мещанин, кузнечный мастер Василий Иванов Бачанин. Он же незадолго до открытия музея изготовил стилизованную железную люстру «по древним образцам», которая сохраняется и поныне, правда, в советское время по неизвестной причине была перемещена в храм Царевича Димитрия «на крови». В зале Палаты была повешена хрустальная люстра, а в 1970-х годах – старинное церковное паникадило. Две другие железные двери и крюк для люстры сделаны в 1892 году кузнечным мастером Николаем Панфиловичем Кузнецовым.
Помимо прочего интересно проследить поставку материалов. Как известно, помимо копий рельефных плит и балясин реставрационный кирпич особого формата был изготовлен на заводе рыбинского купца В.А. Аксёнова. Но, очевидно, данного материала оказалось недостаточно и потому внутри здания (кладка перегородок первого этажа, вычинка стен и сводов подвалов), а местами и на фасадах применялся обычный кирпич с клеймом «ИТ». Он был поставлен с завода угличского мещанина Туркина, существовавшего в 1880-1890-х годах. Подобный кирпич встречается в кладке некоторых городских и сельских зданий – он местного производства, а вовсе не из Петербургской губернии, как иногда утверждается по сходству клейм. Вплоть до индустриального строительства 1930-х годов кирпич изготавливался исключительно на местных кустарных заводах. Привозным мог быть только какой-либо особый кирпич, – например, огнеупорный для печей сложной конструкции. Ещё 8000 кирпичей были заказаны на заводе полковницы Медведовской. Это был полый кирпич, применённый для кладки крестового свода верхнего зала. Он требовался для снижения нагрузки на древние стены.
В 1890-1891 годах основные строительные работы были осуществлены подрядчиком ярославским купцом Василием Николаевичем Смолиным. Ряд менее значительных каменных работ выполнен Антоном Яковлевичем Радимовым. Штукатурные и малярные работы – подрядчиком Григорием Васильевичем Новиковым. Среди них штукатурка верхнего зала под орнаментальные росписи, окраска потолка нижнего этажа и дверных колод, окраска и бронзировка связей под сводом, решётки на крыше и подзора.
Завершающим штрихом стала ограждавшая сквер металлическая решётка, поставленная ярославским чугунолитейным заводчиком купцом Арсением Григорьевичем Смоляковым. Она имела длину 84 погонные сажени (179 м) и стоила 1212 рублей 96 копеек. Установка была завершена в августе 1892 года. Помещавшиеся на фигурных столбах ограды восемь фонарей белого железа с бронзированными лампами в сентябре 1892 года изготовлены в Угличском тюремном замке. Всё перечисленное – лишь малые штрихи сложной и насыщенной истории здания. Краткое изложение ряда интересных эпизодов.
