Версия для слабовидящих
Государственное автономное учреждение культуры Ярославской области
Угличский государственный историко-архитектурный и художественный музей
8 (800) 2507317
Евгений Лиуконен
В 1787 году началось освоение местности древнего Янова поля, ставшего в соответствии с генеральным планом 1784 года промышленным районом города. В первую очередь был образован протяжённый квартал вдоль берега Волги – от устья Селивановского ручья. На первом участке в том же 1787 году основан каменный кожевенный завод купца 2-й гильдии Андрея Петрова Зимина, позднее перешедший его сыну Ивану Андрееву (1759-1833).
Кожевенный завод о 40 чанах не был единственным предприятием. В 1791 году Зимины на той же территории основывают полотняную фабрику. Это было предприятие о 15 станах, вырабатывавшее фламское полотно и равендук. Как и на кожевенном заводе там работали вольнонаёмные люди, но в 1798 году императорским указом И.А. Зимину дано право приобретать крепостных крестьян – не более ста человек. Фабрика получила привилегированный статус. От старинного предприятия до нашего времени сохранилось основное здание – протяжённый каменный корпус, где в настоящее время расположен Военный комиссариат (Красноармейский бульвар, 1). Вскоре купец воспользовался новым статусом – в 1805 году он приобрёл у подпоручика Падцына крестьян села Троицкого «на Устье» и деревни Слободы Угличского уезда. На купленных землях построена полотняная фабрика, дополнившая городскую. Там надлежало работать приписным крестьянам. В своих владениях И.А. Зимин проявил себя жестоким и корыстным крепостником, что послужило причиной затяжного дела, взятого под контроль губернскими властями.
Крестьяне терпели долго, но 8 января 1820 года подали «всепокорнейшее прошение Его Высокоблагородию Угличского земского суда исправнику Алексею Ивановичу Господину Завьялову». Они писали: «Купил нас нижайших сей купец Зимин и за станы посадил, определил нам оброк чрезвычайно велик, а именно: одному венцу выткать в год 25-кусков, а жёнам по новине и по числу ниток. Но сверх же сего заведена упашка господская – высевать ржи до 10 четвертей и более и овса до 20 четвертей. Сена накосить до 100 возов. И многую нашу тяглую навозную землю отняли. И мелкие сборы: бараны, яйца и всякой лесной овощ. И каждой день мужики на фабрике, а жёны на барщине, но как скоро бывают воскресные дни и великие праздники, то беспрестанно подводами отягощены и всякую малость до Углича возим до овса и сена. И определены над нами прикащик с прикащицой, то от них такие невозможные нападения, как скоро кто из нас не угостил оных прикащиков, делают жалобы несправедливые нашему Господину фабриканту и Господин наш, приезжав в фабрику, без всякого разобрания по ложным лжесвидетельствам жестоко нас телесно наказывает, что уже многие находятся и нездоровыми, но незнаемо за что. Буянств и ослушаниев никаких не делаем. Почему и просим Вашего Высокоблагородия, милостивейшего нашего отца и покровителя, мы нижайшие рабы, дабы принять нашу просьбу и защитить нас от жестокого господского нападения, а паче от его прикащиков и учинить милостивейшее рассмотрение».
Достойна примечания фраза «купил нас… и за станы посадил». Интересно, как привычные к крестьянскому труду деревенские мужики вдруг стали профессиональными ткачами? Нам неизвестны модели ткацких станков, использовавшихся в местном полотняном производстве, но в первой четверти XIX века, несомненно, присутствовала некоторая степень механизации. Возможно, применялся аналог станков Э. Картрайта или хотя бы механические челноки. Они, конечно, упрощали работу. Также надо учитывать, что производились довольно грубые ткани – тонкая парусина, в основном шедшая на обмундирование войск. Если мужиков заставили работать на фабрике, то женщины трудились на барщине и должны были поставлять обычный домотканый холст.
Как ни удивительно, делу дали ход. Прошение рассмотрено в Земском суде. Затем дворянский заседатель Жихманов опросил местное духовенство и соседних крестьян, которые под присягой единогласно подтвердили правдивость жалобы. Конечно, и хозяин не остался в стороне. И.А. Зимин неоднократно давал объяснения и направлял прошения в разные инстанции, где отвергал обвинения и занижал степень эксплуатации. Он сообщал, что крестьяне «чинят ему разные грубости, уклоняются от назначенных по мастерству каждого занятий, нанимаясь в работы посторонних людей, чрез что приводят помянутую его фабрику в совершенное расстройство».
В сентябре 1820 года купец направил прошение на имя гражданского губернатора действительного статского советника Александра Михайловича Безобразова, где жаловался на бездействие чиновников, начиная с 1818 года. Среди прочего он писал: «…по примечанию моему видно те крестьяне от кого-либо подучены, и они, взбунтовавшись, подали во ограждение своей вины… на простой бумаге на имя ево ж Г-на исправника прошение, наполненное несправедливыми жалобами, по каковому случаю вынужденным я был во оном же феврале месяце взойти в Земской Суд письменным на Высочайшее имя прошением в приведении крестьян к должному по фабричному мастерству послушанию и повиновению. Земской же Суд с февраля до апреля месяца тож никакого распоряжения и удовольствия мне не учинил, а между тем, моя фабричная изделка более начала ослабеваться… А хотя и взято Г-м заседателем Жихмановым с крестьян моих какое-то обязательство, но они и из-за того нисколько как меня, так и находящегося от меня прикащика и поднесь не слушают. По приезде моём на ту фабрику усмотрел я, что фабричные мои люди более прежнего стали уклоняться от фабричной работы и начали наимоваться у посторонних людей в разную работу, а на фабрику мою для тканья по три и по пяти месяцев не являются, а хотя некоторые и приходят, но в день ровного полотна более как только по два и по три аршина не выткут. Вольнонаёмные же мною вытыкают каждой человек целой кусок 50-ти аршинной не более четырёх дней».
По приезде на Троицкую фабрику 28 апреля он также «заметил на оной, что вместо 30 действуют только на 10 станах, а прочие остаются без действия. Работники кои также по-прежнему самовольно нанимаются у сторонних людей в разные послуги».
Губернатор 16 августа и 29 сентября давал Угличскому земскому суду и земскому исправнику следующие предписания: «…до решения о сём деле иметь строжайшее наблюдение, дабы со стороны скупца Зимина помянутым крестьянам никаких притеснений чинимо не было»; «Представляю вам отправиться немедленно на фабрику купца Зимина и, восстановив там должный во всём порядок и устройство, внушить рабочим, чтоб они до рассмотрения дела пребыли Зимину в надлежащем повиновении, отнюдь не удаляясь от работ, под страхом законного взыскания».
По итогам дела было сделано важное заключение: «Из обстоятельств следствия усматривается, что междоусобные неудовольствия владельца фабрики Зимина и приписных к оной фабрике людей возникли от взаимных беспорядков и неустройств как со стороны хозяина, так и рабочих: 1-е) Палаты мастерские не имеют совершенно никакого удобства к работе: холодны, ветхи, без полов, без двойных оконниц и угрожают падением; рабочие принуждены заниматься делом в холодное время в шубах и зимней обуви, от чего работа не может иметь успеха, а здоровье людей подвергается опасности. 2-е) Как рабочие люди имеют своё земледелие и всё по крестьянству обзаведение, от чего, а не от задельной платы пропитание имеют… По обозрении строения камер, в коих станы существуют, приказать фабриканту, не упущая нимало времени, угрожающие падением стены разобрать и где что нужно починкою или новым устроением привести часть сию в порядок».
Выясняется, что приписные крестьяне трудились в невыносимых условиях и фактически, не имея заработной платы и возможности нормально вести собственное хозяйство, лишались средств к существованию. Данный государством привилегированный статус фабрики накладывал на Зимина определённые нормы выпуска продукции, которые в условиях конфликта с рабочими перестали выполняться.
Очевидно, обозначенные обстоятельства в немалой степени способствовали тому, что И.А. Зимин в 1824 году продаёт Угличскую и Троицкую полотняные фабрики и устроенную на реке Устье мукомольную мельницу угличскому купцу 2-й гильдии Андрею Васильеву Кожевникову (1764-1842). При этом Зимин упоминается в документах как мещанин и как купец 3-й гильдии, – т.е. он не каждый год мог объявить купеческий капитал. Также сообщается, что с 1822 года из-за понижения цен на выделываемые товары фабрика перестала приносить прибыль. В 1825 году при утверждении купчей Департаментом мануфактур и внутренней торговли вызвало возражение желание Зимина сохранить за собой половинную часть мукомольной мельницы.
Приведённые сведения – характерные эпизоды деятельности предприятий в первый период расцвета местной промышленности.
