Версия для слабовидящих
Государственное автономное учреждение культуры Ярославской области
Угличский государственный историко-архитектурный и художественный музей
8 (800) 2507317
Среди многочисленных утрат культурного наследия, понесённых Угличским краем в ХХ веке, несомненно, первое место занимает Покровский монастырь – замечательный архитектурный ансамбль и его важнейшая составляющая – уникальный древний собор (1479-1482). Покровский собор хранил память о князе Андрее Васильевиче Большом и подвижнике благочестия преподобном Паисии, являлся одним из первостепенных созданий «Золотого века» Углича – второй половины XV столетия. На протяжении четырёхсот шестидесяти лет своего существования неизменно вызывал восхищение современников, почётно именовался «соборной великой каменной церковью».
Один из крупнейших монастырских храмов своего времени, подлинный памятник эпохи внушал уважение, привлекал внимание простых паломников и искушённых исследователей. Ситуацию в корне изменила трагическая утрата памятника в конце 1930-х годов при строительстве Угличского гидроузла. Можно констатировать, что о Покровском соборе словно забыли. Несмотря на наличие значительного объёма материалов многие видные исследователи даже на современном этапе посвятили ему лишь несколько строк. Показательно, что разрушенный в тех же 1930-х годах собор Спасо-Каменного монастыря служит объектом полноценных исследований. Архитектура Белозерья, «Северной Фиваиды» удостоилась многочисленных научных работ.
Покровский собор следует признать малоизученным, таящим немало загадок. Многие из них уже не найдут разрешения, но тем не менее можно попытаться рассмотреть своеобразную архитектуру храма, напрямую связанную с насыщенной событиями историей. Уникальным было расположение собора, при котором алтарь обращён не на восток, а на юг. В завершающем барабане располагался придел во имя преподобного Герасима Иорданского – исключительно оригинальная черта композиции здания.
Первое обстоятельство не является загадкой. В Житии преподобного Паисия содержится подробное объяснение. Когда в 1479 году возникло твёрдое намерение построить каменный храм, Паисий и его ученик Андреян удостоились видения пресвятой Богородицы в сопровождении ангела и преподобного Герасима Иорданского. Это был ответ на усердные молитвы: «Радуйся, угодниче мой и сына моего Христа Бога, ныне бо обрел еси благодати у меня и у сына моего Христа Бога, и иже просил еси у меня, буди тебе тако. И сие знамение месту церкви, идеже меня видевши седящу с сыном моим и Богом. Имя же храму да будет Богородицын».
Наутро было совещание с князем и крестный ход вокруг обители. При входе в Святые ворота довелось видеть небесное знамение: «Пять крестов на воздухе сияющих пресветло к полудни (югу) и на место, идеже быти церкви. Лучи – пять светящих до земли, четыре косвено, пятый же впрямь…» «И размеривше: и бысть она светлость лучей сияющих ового алтарь показующаго, других же окружность церкви четырёх углов. И поставиша ону небеснопоказанную меру церкви соборней прямолетнему полудню, и мало востока зимния части».
Из рассказа Жития следует, что место для каменного храма было указано самой Богоматерью, а затем небесные крестовидные лучи обозначили расположение собора и алтаря. Именно поэтому алтарь был обращён на юг. Конечно, можно по-разному относиться к словам Жития, но важно понимать, что строился именно храм – в этом деле превалировал духовный аспект. В ряду чудес и других знамений, не раз происходивших в жизни преподобного Паисия, в общем-то нет ничего сверхъестественного – видения вполне могли произойти и во сне. При переменчивой погоде, после дождя солнечные лучи могут пробиваться сквозь облака подобно столбам света. Главный вопрос – как воспринимать события. Для благочестивого монаха, храмоздателя образные и атмосферные явления вполне могли послужить необходимыми знамениями.
Помимо сложившегося общепринятого представления были попытки объяснить необычное расположение алтаря естественной причиной. Таковой могло послужить смещение точки восхода в зависимости от годового движения Солнца. Азимут восхода в день зимнего солнцестояния значительно смещается в южном направлении. Об этом напрямую сообщается в тексте Жития, – но лишь в качестве описательной характеристики. На местной широте не происходит полного смещения точки восхода на юг. Специальное исследование академика С.В. Заграевского на основе многочисленных примеров убедительно доказало, что в России ориентация церковных алтарей фактически не зависела от азимута – не принималась во внимание точка восхода в день закладки или храмового праздника. Различные отклонения алтарей от точного восточного направления в основном имели случайный характер.
Можно отметить, что в Угличе многие церкви были построены с небольшим отклонением к северу, что может объясняться очертаниями берегов Волги, которые влияют на рельеф местности и ракурсы восприятия. Показательно, что в стороне от реки, в глубине городских кварталов направление менялось и в большей степени варьировалось. При этом расположение Покровского собора алтарём на юг оказывается единственным в данной местности и может быть объяснено исключительно духовными причинами.
Ещё одной уникальной особенностью храма являлось размещение придела в завершающем барабане – «церковь малая в шее главней». Посвящение придела вызывает меньшие вопросы – преподобный Герасим Иорданский присутствовал в описанном видении. Вполне естественно, что храм был посвящён не только Богоматери, но и ему. Малоазийский, палестинский святой V века помимо основания обители в Иорданской долине и особенностей монастырского устава запомнился дружбой с прирученным львом. На Руси святой не пользовался особой известностью, но в народном календаре по дню памяти (4 марта) его прозвали Грачевником, связав с прилётом грачей.
Причины, почему Паисий увидел в своём видении именно этого святого, находятся исключительно в духовной области. Можно принять во внимание, что Герасим Иорданский был среди основоположников монашества – почитание его в монастыре логично и обоснованно. Возможно, духовный опыт святого был близок преподобному Паисию, мог служить примером.
Исключительно сложным вопросом оказывается архитектура Покровского собора. Ведь придел можно было разместить в пристройке или дьяконнике храма, построить отдельную небольшую церковь! Но было выбрано исключительное по своей необычности расположение в завершающем барабане, поддерживающем главу. В русском зодчестве нет прямых аналогов подобного идейного и структурного решения.
Купол храма символизирует небесный свод – это наиболее возвышенная и ярко освещённая часть внутреннего пространства церкви, конструктивно и композиционно завершающая интерьер, служащая одной из основных точек внимания. В структуре крестово-купольного храма световой барабан возводится поверх столпов и подпружных арок, завершая центральное пространство средокрестия, формируя вертикальную ось.
Трудно представить, как в рамках канонов и устоявшихся традиций храмового строительства можно было перекрыть глухим сводом средокрестие, лишив интерьер важного источника света и не менее важной смысловой составляющей?! Конструктивно подобное решение представить нетрудно – нашлись бы необходимые формы свода; в северо-западном углу Покровского собора размещалась винтовая внутристенная лестница. От нее по своду пониженной угловой части храма можно было провести ход в пространство барабана. Крупные размеры собора облегчали устройство лестниц и ходов.
Но как возникло подобное решение? Где искать истоки и аналоги? В архитектурном отношении можно отметить возникший незадолго до строительства Покровского собора тип храмов «иже под колоколы», где колокольня служит завершением храма. Известная церковь Сошествия Святого Духа на апостолов (1476-1477) Троице-Сергиевой Лавры также не имеет светового барабана – средокрестие перекрыто глухим куполом на парусах. Похожую форму свода мог иметь и Покровский собор. В более поздний период встречались редкие примеры приделов в верхнем ярусе. Благовещенский собор Московского Кремля в 1564-1566 годах получил надстройки над углами галереи – четыре однокупольных придела. Преображенский собор Соловецкого монастыря (1558-1566) имеет третий ярус-чердак с угловыми приделами, соединёнными галереей. Так что похожие решения изредка бытовали, а Духовская церковь в некоторой степени оказывается близким аналогом.
Важно понимать, что архитектура являлась лишь выражением неизвестного нам духовного смысла, назначения придела. Очевидно, это было место уединённых молитв, символически связанное с идеей Горнего небесного мира. Если преподобный Герасим уединялся в Фиваидской и Иорданской пустынях, то здесь укрытием служила «малая потаённая церковь» в купольном поднебесье.
Евгений Лиуконен
