Версия для слабовидящих
Государственное автономное учреждение культуры Ярославской области
Угличский государственный историко-архитектурный и художественный музей
8 (800) 2507317
Евгений Лиуконен
В морозный солнечный день 22 декабря на территории Угличского кремля состоялось торжественное открытие установленной накануне тактильной модели Палаты дворца удельных князей. Выполненная с доскональной точностью трёхмерная бронзовая модель создана в рамках проекта «Особый взгляд на Золотое кольцо». Объёмный предмет позволяет слепым, слабовидящим людям составить представление об известном памятнике истории и культуры. Логично продумано местоположение – модель установлена перед самим памятником, а фигурка человека определяет точку расположения относительно него.
Знаменательное событие привлекло внимание многих СМИ, а нам постфактум даёт возможность в очередной раз прикоснуться к истории уникального памятника. Среди объектов культурного наследия Угличского края Палата, несомненно, имеет первостепенное значение, может считаться важнейшим символом города. Недаром её изображение является логотипом Угличского музея. Значение памятника определяет не только более чем пятисотлетняя история, связанные с ним события, но и то, что на просторах страны практически не осталось других дворцовых зданий удельного периода. Здесь вспоминаются «княжьи терема» в Ростове Великом, «дворец князя Олега» в Рязани, но, как известно, в действительности это более поздние постройки архиерейских дворов, лишь памятью места связанные с прежним княжеским бытом.
Сохранились лишь три древнерусских дворцовых здания XV века. Среди них Владычная палата Новгородского кремля (1433) – образец северо-германской готики. Грановитая палата Московского кремля (1487-1491) – образец итальянского ренессанса. А также Палата в Угличском кремле, обычно датируемая 1480-ми годами, созданная русскими мастерами. Каждое из трёх зданий при сходстве назначения и бытовых условий наделено индивидуальным архитектурным обликом и стилистическими особенностями.
Как первостепенная реликвия прошлого Палата всегда привлекала внимание исследователей, имена которых едва ли возможно перечислить. Практически во всех работах, посвящённых достопримечательностям города, упоминается и описывается Палата. Немало страниц посвящено ей в различных списках Угличского летописца, о ней в первой половине XIX века писали П.Н. Свиньин и Ф.Х. Киссель, а далее можно назвать В.И. Серебренникова, Н.Ф. Лаврова, Л.В. Даля, К.М. Ярославского, Л.Ф. Соловьёва, И.А. Тихомирова, И. Розова, К.П. Мухина, А.К. Гусева, Е.В. Михайловского, И.А. Ковалёва и И.Б. Пуришева, В.Н. Иванова, Б.М. Кирикова, А.Н. Горстку и многих других авторов. Казалось бы, в течение двух столетий древний памятник был изучен досконально во всех подробностях, но в действительности остаётся ещё немало вопросов, касающихся облика и истории бытования.
Среди дискуссионных тем форма первоначального завершения здания. Некоторыми исследователями XIX века и последующего времени высказывалось мнение о более позднем появлении восьмискатного покрытия, составляющего одну из важнейших узнаваемых особенностей. Наиболее ёмко затронули этот вопрос Л.В. Даль в статье «Материалы для истории русского гражданского зодчества» в журнале «Зодчий» 1874 года, А.К. Гусев в своих наработках 1920-х годов и А.Н. Горстка в брошюре 2010 года «Палата угличского дворца». По их мнению, изначально (или с раннего периода) существовали только фронтоны-щипцы более узких южного и северного фасадов, а западный и восточный были надстроены при ремонте 1800-1802 годов, проведённого купцом А.В. Кожевниковым, – т.е. крыша была двухскатной с широкими орнаментальными фризами или вовсе без фронтонов. Л.В. Даль также предполагал плоское покрытие в виде террасы поверх широкого карниза. Двухскатное завершение эффектно изображено на довольно условном рисунке 1866 года и, возможно, на ещё более условном и схематичном чертеже прилегавших к Угличу земель 1688 года. Но сколь обоснованы данные утверждения?
Сомнительны аргументы о более позднем появлении восьмискатных завершений новгородских храмов, поскольку в данном контексте рассматривается светское, а не церковное здание. В распоряжении исследователей крайне мало сведений о древнерусском дворцовом строительстве, известны лишь немногие редкие памятники – в таких условиях едва ли возможно делать категоричные выводы.
Возникает вопрос – откуда купец Кожевников мог позаимствовать идею восьмискатного покрытия? На рубеже XVIII-XIX веков научные представления о древнерусском искусстве фактически отсутствовали, на виду могли быть лишь наиболее значительные произведения московского и ярославского зодчества. Кажется слишком уж сомнительным, что, приступая к ремонту угличского дворца, А.В. Кожевников и мастера приняли бы во внимание формы храмов Великого Новгорода, предприняли бы экспедицию для поиска аналогов, заимствовали для дворцового здания формы церковной архитектуры. В Ярославской губернии в тот период восьмискатные покрытия имелись только у малоизвестных, искажённых перестройками ростовских храмов Спаса «на сенях» и Исидора Блаженного. Кроме того, непонятно, откуда мастера могли бы позаимствовать типичные для XV века кирпичные орнаменты в виде чередующихся рядов «бегунка» и «поребрика» и завершающие розетки? Представляется более реалистичным, что, если бы имелось намерение чем-то дополнить и украсить древний памятник, то его скорее перестроили бы по моде того времени в стиле классицизма, чем изыскивать какие-либо древние формы.
Об этом писал и Н.В. Султанов, тщательно исследовавший памятник в преддверии и в ходе реставрационных работ: «Если бы верх дворца не был в древности подготовлен под восьмискатную крышу, то купец Кожевников, отремонтировавший его в 1802 году, никогда бы не вздумал применять этой формы крыши, так как она совсем не применялась в господствовавшей у нас тогда западно-европейской архитектуре. Если же он сделал крышу восьмискатную, то только потому, что иной к уцелевшим верхним частям нельзя было приладить». В ходе натурных обследований 1888-1891 годов им было установлено, что щипцы южного, восточного и северного фасадов древние, а западный «позднейшей постройки». Н.В. Султанов детально аргументировал свои выводы и добился утверждения проекта реставрации Императорской археологической комиссией, в состав которой входили наиболее авторитетные исследователи древнерусского зодчества.
В 2017 году вышла из печати статья В.А. Булкина и А.М. Салимова, посвящённая строительству князя Андрея Большого в Угличском кремле по материалам археологических исследований 1985-1989 годов. В ней опубликован чертёж дворца царевича Димитрия 1751 года из собрания Российского государственного архива древних актов. На данном чертеже обозначены фронтоны-щипцы на южном и восточном фасадах. На последнем по щипцу проходит внешняя дымовая труба. На западном фасаде щипец отсутствует, поскольку, как известно, был разобран на кирпич в начале XVIII века. Обозначенные на разрезе здания гнёзда для деревянных балок также снимают давнюю дискуссию о форме перекрытий верхних этажей.
Едва ли данный фиксационный чертёж оставляет сомнения, что восьмискатное покрытие существовало задолго до ремонта, предпринятого купцом Кожевниковым, и до ремонта 1750-х годов – имело древнее, скорее всего, изначальное происхождение. Можно также вспомнить слова Угличского летописца, посвящённые попытке разборки здания в начале XVIII века: «И егда понуждены быша мастеры приказом воеводским взойти на стены и верхи начати полатныя разрушати, и преже западную страну покушатися ламати, и верха того плинфы разбирати. Понеже верх тех царских полат есть четвеространен, и покров тех – четвероуголен, что которой и поныне стоит непревратен». «Четвеространным» и «четвероугольным» можно было назвать именно восьмискатное покрытие здания, резко отличавшееся от обычных двухскатных крыш.
Очевидно, западный щипец был восстановлен при ремонте 1750-х или 1800-1802 годов. При этом условно повторён кирпичный декор. Вероятно, поздняя кладка западного щипца и грубая вычинка других дала повод Л.В. Далю и другим исследователям предполагать позднее происхождение восьмискатного покрытия. Упоминавшаяся архитектором Н.В. Султановым плохо прилаженная к стенам позднейшая железная восьмискатная крыша объяснялась тем, что её выполнили не в виде полноценной крыши, а наподобие навеса поверх повреждённого завершения. Здесь можно воздать должное стараниям А.В. Кожевникова, довольно щадяще отнёсшегося к внешним формам здания и обеспечившего сохранение многих элементов первоначальной архитектуры до реставрации 1890-1892 годов, ход которой зафиксирован с помощью детальных описаний и качественных фиксационных фотографий. Дискуссионный вопрос в действительности был снят уже в 1891 году.
В качестве дополнения отметим, что украшающие щипцы ряды «бегунка» из наклонно поставленных кирпичей – это не просто декор. В ряде мест они переходили в сквозные отверстия-продухи, служившие для вентиляции чердачного пространства. Данное устройство зафиксировано на фото И.Ф. Барщевского 1889 года внутренней стороны щипца. Вот такая типичная для древнерусского зодчества связь конструкции с внешним декором!
На фиксационном чертеже 1751 года обозначены не только фронтоны-щипцы, но и сохранявшиеся в то время руины древнего крыльца с двумя арками. А это ещё одна тема для дискуссий! Для нас важно, что установленная в Угличском кремле тактильная модель, изготовленная в мастерской Михаила и Ольги Шу, позволяет по-новому, в непривычных ракурсах взглянуть на древний общеизвестный памятник. Наряду с новыми публикациями ювелирно исполненные формы модели – важный вклад современности в дело просветительства, изучения культурного наследия Угличского края.
30.01.2022 г.
