Династия живописцев Бурениных

Е.А. Лиуконен

Среди многочисленных живописцев XVIII-XIX столетий, работавших в Угличском крае, некоторые занимают особое положение. Их имена – драгоценное достояние местной культуры. Наследие обширно и многогранно. К числу таковых с полным правом можно отнести живописцев Бурениных. Они значимы несомненным талантом и художественным мастерством, масштабной и разносторонней деятельностью. А также тем, что это были местные мастера, коренные угличане, трудившиеся как на сопредельных территориях, так и в своем городе. Можно говорить о четырех поколениях преемственной творческой династии, чья деятельность охватывает период более столетия.

Необходимо отметить, что Буренины не достигли такой громкой славы как происходившие из Владимирской губернии Шуйской округи села Тейкова живописцы Медведевы, чьи имена были известны в нескольких губерниях, память о которых сохранялась во многих местах как свидетельство высокой ценности произведений. Имена Бурениных не повторяли с такой гордостью и потому вовсе не удивительно, что в ХХ веке о них остались лишь едва заметные упоминания. Заслуга возвращения исторической памяти о творческой династии в немалой степени принадлежит сотруднику Угличского музея А.Н. Горстке, который в декабре 1984 года опубликовал на страницах газеты «Авангард» статью о Бурениных, позднее неоднократно приводил сведения о них в других работах. Справедливо говоря о спорной художественной ценности ряда произведений в контексте отечественной культуры, он отмечал:

«Конечно, далеко не все, созданное художниками Григорием и Дмитрием Бурениными, качественно равноценно и может представлять художественный интерес. Но чаще всего это исполненные оригинальности и творческого темперамента образцы стенной и иконной живописи, свидетельствующие о незаурядности угличских мастеров, приумножающих художественную славу города.

Вот почему все это необходимо сохранить и передать времени, когда полностью раскроются интересы ко всем, без исключения, проявлениям культурной жизни русской провинции, без которой представление о русской культуре XIX века в целом было бы далеко неполным» (1).

Конечно, в тот период процесс изучения только начинался. Лишь в незначительной степени установлен список работ, допущен ряд ошибок, но начало было положено. Происходила переоценка ценностей. Из-под долговременно довлевшего запрета выходили старинные церковные росписи, иконы, архивные документы – памятники и свидетельства прежней культуры.

На современном этапе исследователи располагают значительно большими сведениями о живописцах Бурениных. Но все равно недостаточно изучены многие аспекты их деятельности и биографий, остается вероятность ошибок и огромное поле для предположений. И самое главное – после трагических событий ХХ века, грандиозной идеологической ломки советской эпохи сохранность работ когда-то известных угличских живописцев оставляет желать лучшего. Очень многое безвозвратно утрачено при разрушении храмов либо находится в руинированном состоянии. Поэтому для искусствоведов изучение масштабных, но поврежденных комплексов росписей вызвало бы значительные трудности. Едва ли потемневшие, загрязненные, осыпающиеся клейма до проведения реставрации способны дать оптимальное представление о художественных особенностях, творческом почерке мастеров. Также необходимо учитывать, что Д.Г. Буренин был не только живописцем, но и подрядчиком, главой значительной художественной артели, а потому большинство произведений – плод коллективной работы.

В деле изучения биографий и художественного наследия творческой династии, наряду с А.Н. Горсткой, значителен вклад Г.Т. Калачевой – прямого потомка Бурениных. В 2011 году был издан буклет с уточненными датами жизни и другими биографическими данными, а 28 августа на старинном городском кладбище при церкви Царевича Димитрия «на поле» открыт памятник-крест, посвященный роду Бурениных. Это очень редкий пример увековечения памяти провинциальных живописцев, в большинстве случаев, пребывающих в незаслуженной безвестности.

Данная статья не претендует на всеобъемлющее раскрытие темы, изучение личных биографий. Основная цель – ввод в научный оборот вновь выявленных обширных сведений о работах живописцев-иконописцев Бурениных, существенно расширяющих число ранее известных произведений. Систематизация и уточнение данных, выстраивание целостной хронологии.

Происхождение творческой династии. Иван Иванович Буренин (1730-1796)

Предки живописцев Бурениных были жителями Углича, посадскими людьми. В Писцовых книгах 1674-1676 годов упоминается несколько носителей этой фамилии, проживавших на Ильинской, Федотовой, Богоявленской улицах. Среди них бобыль Прокофий Парфеньев сын Буренин, владевший двором «за Троицким ручьем в приходе у Николы на Песках». Разные списки, издания Писцовых книг содержат не только ошибки и опечатки, но и недостаточно подробную разбивку территории посада на улицы. Очевидно, в действительности имение располагалось не в Песоцкой слободе за Троицким ручьем, а на близлежащей Пятницкой улице, поскольку двор Проньки Буренина отмечен как граничивший с оградой Воскресенского монастыря. Несмотря на низкий статус бобыля П.П. Буренин мог быть довольно состоятельным человеком – владел несколькими торговыми лавками в Сапожном, Крашенинном и Мясном рядах, наугольным полком в Свешном и Квасном ряду. В Сапожном ряду ему принадлежали две крупные лавки. В период составления Писцовых книг он был включен в число выборных посадских людей для проверки межи посадской земли – ответственное и важное дело, от которого во многом зависело благополучие города. Выборными, как правило, становились уважаемые и влиятельные люди. У П.П. Буренина было два сына: Федор 13 лет, Иван 12 лет (2).

Правда, позднее благосостояние семьи ухудшилось. В Переписной ландратской книге 1717 года сообщается, что двором на Пятницкой улице владеет нищая посадская вдова Улита Степанова 56 лет, которая, очевидно, была замужем за одним из сыновей П.П. Буренина – Федором или Иваном. У вдовы были дети: Иван 16 лет и Яков 10 лет.

В Книге 2-й ревизии 1744 года значится владевший двором на Ильинской улице Иван Иванов сын Буренин 48 лет, у него дети: Иван 16 лет и Степан 12 лет (3). Иван, чьи даты жизни примерно определяются 1730-1796 годами, стал первым известным живописцем в роду Бурениных.

К сожалению, нет сведений, что способствовало выбору такого жизненного пути, как проявился талант, кто был учителем и наставником. Можно лишь отметить два обстоятельства: родственником или однофамильцем был пономарь церкви Царевича Димитрия «на поле» Афанасий Иванов Буренин – лицо духовного звания; в XVIII веке в Угличе велось активное храмовое строительство, а потому иконописцы были весьма востребованы.

Сохранилось лишь несколько работ Ивана Ивановича Буренина – среди них две подписные, другие устанавливаются предположительно. Г.Т. Калачева упоминает икону «Распятие», 1756 года, находящуюся в частном собрании. Второе произведение – икона «Глава Иоанна Предтечи на блюде» («Глава Святого и Славного Пророка и Предтечи Крестителя Господня Иоанна») 1762 года в собрании Угличского музея. По нижнему краю размещалась надпись: «Писалъ сей святый образъ угличанинъ Iванъ Буренинъ 1762 году. Февраля 23 дня оконченъ». А.Н. Горстка уверенно полагал, что эта икона происходит из церкви Рождества Иоанна Предтечи «на Волге» (4), но по сведениям заведующего Угличским краеведческим музеем А.К. Гусева она поступила в 1920 г. из церкви Димитрия Солунского (Крестовоздвиженской): «Найдена в кладовке под лестницею в 1920 г. Записана в Опись в 1923 г. Августа 31 дня» (5).

Образ поражает экспрессией и пластической выразительностью. Таковы формы лица, вьющихся волос и в особенности взгляд полузакрытых глаз. В верхней части размещены два картуша, содержащие изображения Тихвинской иконы Богоматери и местных святых. В нижней части в три столбца вирши (силлабические стихи), поясняющие сюжет иконы. Насыщенная контрастная цветовая гамма, пышные орнаменты обрамлений, соседствующие с подчеркнуто простым фоном, завершают барочную стилистику.

Иван Иванович Буренин также мог быть автором иконы «Положение ризы Господней» и парсуны с изображением императора Петра I (6). Но это лишь предположения, требующие проведения научных исследований. Возможно, будут выявлены и другие произведения. Надо полагать, он создавал не только отдельные иконы, но и целые иконостасные комплексы. Так или иначе устанавливается, что И.И. Буренин был значительным мастером, работавшим в середине – второй половине XVIII века.

Григорий Иванович Буренин (1772-1843)

Вторым значительным представителем творческой династии был Григорий Иванович Буренин – угличский посадский. По сведениям Г.Т. Калачевой, в 1790-1792 годах он обучался в Санкт-Петербурге, посещая Императорскую Академию художеств и мастерские некоторых художников. Подобное обучение прошел в 1818-1822 годах и его старший сын Дмитрий Григорьевич. О деятельности Г.И. Буренина сохранилось немало сведений, но почти все работы утрачены (либо пока не выявлены), поэтому невозможно составить полноценное представление о стиле, художественных особенностях. Приведем документально установленный список работ, характеризующий деятельность мастера.

30 декабря 1800 года в Приходо-расходной книге Филипповской церкви города Углича было записано: «Отдано за написание Вечери и отживление образа Воскресения Христова, что над царскими вратами в приделе Усекновения Крестителя Господня в новой каменной церкви – 10 рублей». Из записи следует, что Г.И. Буренин написал образ Тайной Вечери для готовившегося к освящению храма, а также тонировал красками скульптурное изображение Воскресения Христова. Далее, в январе 1804 года он поновил икону Сретения Господня в Воскресенской церкви «что был монастырь». Известна еще одна небольшая работа для Филипповского храма – в апреле 1808 года были получены 4 рубля за написание иконы «Положение во гроб Иисуса Христа» (7).

Сохранились сведения о нескольких более значительных заказах. Так, в 1805 году Г.И. Буренин подрядился написать иконы для придела Козьмы и Дамиана Знаменской церкви села Шипилово Мышкинского уезда, а также совместно с резчиком Пономаревым выполнить работы на иконостасе: переклейку, покраску и золочение. Об иконах в документе сказано: «из масла написать на каждой штуке не более от одного до трех лиц, самою прочною и искусною живописною работою». Детали иконостаса следовало доставить из дома Буренина на подводах священника и установить в храме до июня. Плата за работу – 575 рублей, кроме квартиры и материала (8).

В феврале 1808 года последовал заказ от причта и прихожан церкви Входо-Иерусалимской слободы Угличского уезда – написание икон для нового предалтарного иконостаса. При заключении договора заказчикам в качестве пробы и образца был представлен образ «Усекновение главы Иоанна Предтечи», – возможно, это был близкий аналог упоминавшейся работы отца 1762 года. В соответствии с образцом требовалось написать храмовую икону «Вход Господень в Иерусалим» – самым лучшим письмом и материалом, но золото, в отличие от образца, использовать червонное, первого номера.

Условия заказа были весьма жесткими: «В прочем, ежели усмотрены будут какие-нибудь недостатки в работе написанной мною первой иконы, то я должен, Буренин, от всей означенной работы отстать безденежно. Данный же мне задаток, сто рублей, возвратить без всяких отговорок, не доводя до вышняго начальства. Ежели же оная икона будет принята священно- и церковнослужителями и приходскими людьми, то и всю работу должен представить против той иконы, на срок того же года сентября на 8-е число… Ежели же из означенной работы моей что-либо через десять лет повредится, поновить обязуюсь безденежно, в чем и подписуюсь». Стоимость заказа составляла 425 рублей. Помимо денег следовало еще получить десять четвертей ржи и тысячу яиц (9).

На основе приведенного документа устанавливается, что в одном из наиболее известных храмов Угличского края находился целый иконостас работы Г.И. Буренина.

Вскоре последовал еще один заказ – написание икон для церкви Илии Пророка села Петровского «что в Заручье» Угличского уезда. Это село располагалось около Ярославской дороги, недалеко от села Каменского Романово-Борисоглебского уезда. По договору от 25 января 1810 года с угличским помещиком поручиком Степаном Александровым Коробовским «во вновь построенной настоящей церкви по указанной от меня пробе – образ Рождества Христова – в сходство оной и с точнейшим искусством в иконостасе новые иконы написать». Работа оценивалась в пятьсот рублей. Доставлять иконы из Углича надлежало на подводах помещика (10).

В том же году Г.И. Буренин берется написать иконы для Никольского придела церкви Архистратига Михаила села Ефремова Угличского уезда. По договору от 10 октября 1810 года со священно- и церковнослужителями, церковным старостой Иваном Андреяновым, строителем Трофимом Лаврентьевым и всеми приходскими людьми взамен полинявших образов выполнить новые «греческою работою, числом пятнадцать икон, по примеру пробной запрестольной Божией Матери Флоренской… За все ж оные вещи получать мне Буренину от них прихожан по договору триста рублей… И всю сию означенную работу не более продлить времени, как последний срок на Петров день, то есть июня на 29 число будущего 1811 года» (11).

Перечислим еще несколько работ для Воскресенской церкви «что был монастырь». В ноябре 1821 года Г.И. Буренин поновил икону «Пресвятыя Богородицы Печерския». Затем в январе 1838 года «починил» образы Богоявления Господня и Иоанна Воина. В 1840 году последовали «поправление и починка» четырех больших обветшавших икон «Господа Саваофа с двумя предстоящими, Мироточивой Богоматери, Кипрской Богоматери и местной Покрова Богородицы», створок царских врат зимнего храма (12).

В заключение отметим один значимый заказ. В Приходо-расходных книгах церкви Царевича Димитрия «на крови» 16 апреля 1819 года было записано: «Заплачено за написание новой святого благоверного царевича князя Димитрия местной иконы по левкасу угличскому посадскому Григорью Иванову Буренину – 85 рублей» (13). Так сложилось, что эта икона – единственная уцелевшая работа мастера. Она находится в предалтарном иконостасе у правого клироса.

Принято считать, что данная икона была написана взамен обветшавшей храмовой, но это вовсе не так – почитаемая чудотворная икона 1630 года вплоть до революции находилась в иконостасе, в 1824 году была украшена чеканным серебряным окладом. Копия, на которую перенесен старинный басменный оклад 1654 года, со второй половины XIX века размещалась в северном приделе, в резном киоте за правым клиросом. Можно предположить, что старинный храмовый образ был вывезен из Углича в 1919 году экспедицией И.Э. Грабаря – лишь тогда на его место установили копию. Есть расхождения и в датировке последней – как время создания также указывается 1808 год (14). Возможно, копия была заказана для использования в крестных ходах – иначе трудно объяснить ее появление. Лишь в силу трагических обстоятельств она заняла место почитаемого оригинала. Так или иначе, лишь эта икона сохранилась до наших дней из обширного списка работ Г.И. Буренина.

Дмитрий Григорьевич Буренин (1793-1869)

Наиболее известным и значительным представителем династии Бурениных был Дмитрий Григорьевич, чья насыщенная и разнообразная деятельность достигла огромных масштабов, затронув практически все угличские храмы и несколько соседних уездов. Его биография 1830-1860-х годов – непрерывная череда заказов и подрядов, только известный список которых исчисляется тремя десятками.

Отец, Григорий Иванович, судя по документально установленному списку работ, в основном занимался написанием икон. При этом утрата практически всех произведений лишает нас возможности судить об авторском стиле. Едва ли возможно сомневаться, что, следуя веяниям времени, он придерживался стилистики барокко и классицизма (данная особенность прослеживается уже в работах Ивана Ивановича Буренина). Ему была доступна и традиционная иконопись, о чем свидетельствует единственная сохранившаяся работа – копия храмовой иконы XVII века церкви Царевича Димитрия «на крови», выполненная в 1808 или 1819 годах. Его супруга – Мария Васильевна, урожденная Сурина, – была старообрядкой «Федосеевского» согласия, посещала общину купцов Выжиловых. По мнению А.Н. Горстки, росписи тамошних молелен могли быть выполнены Г.И. Бурениным, но это лишь предположение. Также, без ссылок на источники и дат, он упоминает выполнение росписей в Ильинской и Пятницкой церквах (15). О достоверности этих сведений судить не беремся, но отметим, что документально установлены только иконописные работы Г.И. Буренина.

В отличие от отца, Дмитрий Григорьевич, в равной степени занимался выполнением росписей и икон – монументальная живопись в источниках упоминается даже чаще. При этом он брался как за очень значительные работы, так и за малые, сводившиеся к созданию убранства приделов, поновлению икон и покраске иконостасов. Характеризуя деятельность Д.Г. Буренина, всегда необходимо иметь в виду, что он был не только живописцем, но и подрядчиком, хозяином крупной артели, объединявшей множество мастеров, поэтому труд зачастую оказывался коллективным, а вопрос авторства условным.

Приведем характерный пример. 30 декабря 1837 года угличский мещанин Дмитрий Григорьев Буренин заключил условие с ростовским купецким сыном Александром Ивановым Сапожниковым, по которому порядил его в услужение на один год с платой 450 рублей ассигнациями. Далее говорилось: «с тем, чтобы мне Сапожникову во все годичное время у него Буренина жить честно и добропорядочно и работу производить со всяким старанием. И никаких качеств и дурных порядков пред ним не делать. И быть в послушании и его приказанию повиноваться. А особливо безвременно хорошего и нужного времени не прогуливать» (16).

Из документа следует, что представитель ростово-борисоглебской династии живописцев при каких-то обстоятельствах решил войти в состав артели Д.Г. Буренина. При этом он явно пользовался авторитетом, был опытным мастером, раз ему была положена такая высокая оплата. В 1841 году он уже работает самостоятельно, приняв подряд на выполнение росписей в Никольской церкви села Клементьева Угличского уезда (17). В артели состояло немало других наемных мастеров. Если бы убранство храмов сохранилось, было бы небезынтересно проследить, какие из документально установленных работ Д.Г. Буренина близки творческому почерку А.И. Сапожникова.

Будучи профессиональным мастером и осуществляя обширную деятельность, Дмитрий Григорьевич Буренин принимал учеников. Так, например, в декабре 1841 года он согласился принять к себе домой на обучение иконописному мастерству пятнадцатилетнего сына мещанки из города Мышкина Сиклитии Ивановой Нащокиной. Срок обучения составлял четыре с половиной года – до июня 1846. Обычно при приеме учеников к различным ремесленникам их работа и составляла оплату, но в данном случае за обучение полагалось заплатить 29 рублей серебром. Кроме того, иметь собственное «летнее и зимнее платье, верхнее и нижнее, обувь». Также ученику все время проживания у Буренина «содержать себя честно и находиться во всем должном повиновении, и не оказывать никогда никаких дурных поступков и грубостей, и ослушания. И всемерно беречься обходиться в дружбе худого поведения с какими-либо товарищами и делать навык к пиянству и прочим всем предосудительным посредствам. В каковых буде будет замечен, то я Буренин от таковых обязуюсь его всячески отклонять, а когда не будет оказывать послушания, то о таковых объявлять его матери».

При обучении и различных занятиях ученику следовало «поручаемые по мастерству разные материалы без надобности не утрачивать, но, если, паче чаяния, таковых или прочих вещей откроется умышленная утрата, в коей будет он изобличен, за таковую я Нащокина обязуюсь ему Буренину безотговорочно и без суда заплатить сполна, чего будет стоить». Данный пункт оговаривал и случаи обычного воровства, и бережное отношение к материалам, среди которых отдельные виды красок и сусальное золото были весьма дороги.

В заключение приведем еще один пункт контракта, предусматривавший обычные превратности учебы: «Если он, сын мой, также, паче чаяния, при всем Буренина старании в обучении его означенному мастерству будет непослушен, то волен я ему, Буренин, отказать и за прожитые годы, за содержание и харчи взыскать за каждый год по 15-ть рублей серебром». На основании подписи можно предположить, что ученика звали Илья Алексеев Милов.

Сохранились сведения еще об одном ученике, принятом Д.Г. Бурениным несколько лет спустя. 20 апреля 1847 года он договорился со штабс-капитаном Николаем Андреевым Печкиным взять на обучение находившегося у него под опекою на воспитании по духовному завещанию покойной штабс-капитанши Анны Ивановой Рогожиной вольноотпущенного от нее несовершеннолетнего Василия, по крестному отцу – Христофорова Рогожина. Мальчику в то время было четырнадцать лет, а принимался для обучения иконному мастерству на пять лет. Условия аналогичны, но плата составляла сто рублей серебром (18).

Таковы немногочисленные доступные сведения об учениках и работниках Д.Г. Буренина. А сколько других людей трудилось в его артели?! В общем труде они осваивали ремесло и искусство живописцев, создавали выразительные произведения. Конечно, одному мастеру было не под силу выполнить многочисленные иконы для иконостасов, покрыть росписями сотни квадратных метров стен и сводов. И тем более невозможно одновременно выполнять несколько заказов.

Рассмотрим хронологию работ Д.Г. Буренина. Наиболее ранние сведения относятся к 1824 году. В апреле протоиерей Ростовской Соборной Церкви Андрей Тихвинский «с братиею» и церковный староста мещанин Василий Гогин «учинили сей контракт вчерне с угличским мещанином Дмитрием Григорьевым Бурениным в том, чтоб ему Буренину одиннадцать икон… находящиеся около столпов, поддерживающих свод Собора, обветшавших, сплотивши и, переклеивши в потребных местах и снявши со всех олифу надлежащим образом, исправить с совершенным согласием и соответственностию прежнего искусства иконного. Пробелы где были золотые, сделать так же золотые, а где красочные, то красочные и сделать; а также и света. Венцы же все вообще червонным золотом. А последние два образа, то есть Страшнаго Суда и Воскресения Христова по причине большей ветхости сделать большею частию вновь…»

За все перечисленное следовало заплатить 1160 рублей, из которых 60 рублей были задатком при написании контракта, а прочие деньги выплачивать в продолжение работы «по усмотрению успеха оной». При этом последние триста рублей надлежало выдать по окончании работы, срок которой ограничивался сентябрем. В случае, если «работа окажется несоответственною прежнему искусству, по сличению с неповрежденными местами тех икон», то следовало «отказать тому Буренину в продолжении оной» (19). Такими были условия оплаты и ответственность за качество.

Для нас приведенные сведения важны тем, что это первая из числа известных работ Д.Г. Буренина – тогда еще сравнительно молодого мастера. Важен и статус заказа – речь идет об Успенском кафедральном соборе Ростова Великого.

С середины 1830-х годов документально прослеживается непрерывная череда заказов. В июле 1835 года Д.Г. Буренин договорился с церковным старостой храма Рождества Богородицы села Вощажниково Ростовского уезда Д.И. Сласниковым написать иконы для пятиярусного иконостаса «чистым греческим письмом хорошим».

Одновременно по договору со старостой угличской церкви Царевича Димитрия «на поле» мещанином Дмитрием Васильевым Русиновым он взялся выполнить росписи в храмовой части и алтаре, а также несколько клейм на фасадах. Тогда же в Казанской церкви села Чурьякова Угличского уезда обязуется поновить все ветхие иконы, покрыть масляным лаком, а также выполнить малярные работы в трапезной, сделав цоколь под мрамор и разноцветные «дорожники», т.е. орнаментальные тяги. Кроме того, в придельном храме Священномученика Власия следовало вызолотить на гульфарбу иконостас и киоты, фоны окрасить в голубой цвет и покрыть лаком (20).

Примерно в 1836 году было поновлено несколько икон в Успенской церкви города Углича (21). Далее, 21 июня 1837 года принят подряд на написание икон для иконостаса церкви Архистратига Михаила села Семеновского Ростовского уезда, вотчины графа Шереметева. По договору с церковным строителем крестьянином В.А. Шалковым и старостой крестьянином А.А. Шохиным требовалось в новопостроенной церкви «в значащихся в плане иконостаса местах написать мне Буренину иконы чистым греческим письмом, лучшего искусства, сообразно данному мною за моим подписом образцу. Ценою за четыреста двадцать четыре рубля ассигнациями… Венцы и по платью пробелы на иконах золотить червонным полузолотниковым золотом… Каковую работу сделать в лучшем виде, которую и обязываюсь я, Буренин, кончить к 15-му числу октября месяца сего 1837-го года собственным моим материалом, с доставлением по окончании оной в означенное село на место» (22). 9 июня того же года Д.Г. Буренин подрядился выполнить золочение и покраску придельных иконостасов, поновление икон в церкви Преображения Господня села Городок Рыбинского уезда за семьсот рублей (23).

Почти все перечисленные здесь работы Д.Г. Буренина утрачены. Исключение составляют росписи церкви Царевича Димитрия «на поле», но они после многократных поновлений далеки от первоначального облика.

Продолжим обзор документально установленных работ артели Д.Г. Буренина. В июне 1837 года последовал заказ от губернского секретаря Василия Яковлева Соколова и угличского купца Николая Иванова Серебренникова на выполнение икон для иконостаса Крестовоздвиженской церкви города Углича. В соответствии с договором следовало: «написать святыя иконы греческим письмом во вновь устрояемый на сумму доброхотных дателей в приходской нашей Крестовоздвиженской церкви иконостас. А именно: в царские врата четырех евангелистов и Благовещения Пресвятыя Богородицы. В местном поясе на северных вратах – Ангела-Хранителя, святителя Воронежского Митрофания. В восьми клеймах, долженствующих быть во втором ярусе, Двунадесятые праздники… Над царскими вратами в третьем ярусе Вечерю мира со учениками Его, а около оной в четырех клеймах Страсти Господни. По сторонам сей арки, так же в четырех клеймах, святых пророков. Сверх того, исправить в лучшем виде икону Феодоровской Божия Матери и чудеса около Ея, а под иконою Всем Скорбящим написать приличествующий Ей тропарь. За всю сию работу ему Буренину от нас, Соколова и Серебряникова, получить четыреста рублей ассигнациями с распискою на сем договоре. С таким притом условием, чтоб он Буренин помянутые иконы, все без изъятия окончив работою, доставил в церковь непременно в течение ноября месяца» (24).

В декабре того же 1837 года был принят заказ от купца 3-й гильдии Аристарха Михайлова Жаренова на работы в Спасо-Преображенском соборе – написание икон для готовившегося к освящению придела Похвалы Богородицы. Начать работы требовалось с 14 декабря, а завершить в июне. Стоимость составляла 650 рублей ассигнациями (25).

24 мая 1838 года Д.Г. Буренин договорился с церковным строителем крестьянином деревни Ракошино Иваном Андреевым и старостой крестьянином деревни Оботурово Степаном Михайловым выполнить росписи в церкви Архистратига Михаила села Ефремова Угличского уезда. По утвержденному рисунку в летнем храме следовало «сделать стенное писание и во святом алтаре над престолом Архистратига Михаила Господа Саваофа с ангелами. Над престолом Святаго Илии Пророка Коронование Божия Матери. В простенке Тайную Вечерю, во втором простенке Положение во гроб, около арки Трех Святителей Вселенских и со святителями: Николая Чудотворца и Митрофания Воронежскаго. В окошках против престола – Иякова Исповедника и Димитрия Митрополита Ростовскаго. В куполе написать О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь. На западной стене, в средине на арке – Распятие Христово и предстоящих Божию Матерь, Иоанна Богослова и около в шести штуках Страсти Господни, а ниже, около арки, в двух штуках угличских и ярославских чудотворцев. На боковой правой стороне сверху, между окошками два евангелиста. Под окошками, в трех штуках – чудеса Архистратига Михаила. На левой стороне сверху между окошками также двух евангелистов… Написать их фряжской работы, из водяных и лучших красок, с приличной уборкой. Чтобы венцы были золотые, в самой пробности».

Отдельно оговаривалось: «Мастеров при работе иметь с законными видами. Также и самому мне Буренину при оной работе насматривать, а если что усмотрено будет по рисунку несходным и худой работы, то мне Буренину поправить на свой счет безотговорочно». Обозначенная работа стоила 2690 рублей ассигнациями, завершить следовало к июлю будущего 1839 года (26).

Росписи церкви села Ефремова, выполненные артелью Д.Г. Буренина в 1838-1839 годах, в руинированном и значительно поврежденном состоянии сохранились до нашего времени. Среди осыпей штукатурки на западной и боковых стенах можно видеть крупные клейма и классические орнаменты на нежно-голубом фоне. На отсыревшем своде еще заметны фигуры ангелов и святых. Можно отметить, что, подобно росписям церкви Царевича Димитрия «на поле», они относятся к раннему периоду деятельности Д.Г. Буренина. Об особенностях поврежденных клейм судить трудно, но орнаменты в тот период выполнялись в классической манере. В работах 1850-1860-х годов отличительной чертой станет «живописная уборка» в стилях барокко и рококо, создававшаяся мастерами с особенными выразительностью и искусством.

В тот же период, в 1838-1839 годах, Д.Г. Буренин принимает заказ на росписи Крестовоздвиженской церкви Никольского погоста «что у Иисусова Креста» Ростовского уезда. Их следовало выполнить по образцу росписей церкви Святителя Иакова Спасо-Яковлевского монастыря, созданных артелью Т.А. Медведева. В настоящее время это территория Ильинского района Ивановской области, храм утрачен. Примечательно, что в описании 1882 года протоиерей Флегонт Морев автором «живописи красивой кисти», покрывавшей стены и своды обширного храма, назвал знаменитого по епархии живописца-художника Медведева (27), – значит, условие выполнено на редкость успешно.

В 1840 году велись небольшие работы в Предтеченской церкви города Углича – в зимнем храме на южной стене трапезной «починено» клеймо с изображением Печерской иконы Божией Матери (28). Затем последовала череда работ в Кассиано-Учемской пустыни Угличского уезда. По условию от 1 ноября 1840 года с церковным старостой крестьянином Учемской слободы Кузьмой Ивановым Голубевым написаны иконы для иконостаса придела Трех Святителей Московских Петра, Алексия и Ионы при Успенской церкви. Затем по контракту от 27 июня 1841 года принят заказ на выполнение в том же приделе росписей – с июля по сентябрь (29).

Затем новый значительный подряд – росписи в Никольской летней церкви села Нефедьева Угличского уезда. По контракту от 9 апреля 1842 года с церковным старостой Елисеем Осиповым и прихожанами Д.Г. Буренин «принял на себя с подряда оптом взятое живописание в их каменной Никольской церкви на следующих условиях: 1-е. Написать в святом алтаре той церкви над святым престолом Господа Саваофа, на Горнем месте Тайную Вечерю. На правой стороне святителей Василия Великого и Николая Чудотворца и по местам сделать приличную лучшую уборку. 2-е. В настоящей той Никольской церкви в куполе Триипостасное Божество, а около в своде до карниза, на четырех сторонах девять чинов Ангельских с приличною и лучшею уборкою. Так же ниже купола и вокруг церкви самый лучший полный карниз. 3-е. На задней стене в семи клеймах – то, что изберут тот староста со священно- и церковнослужителями, с согласия же меня Буренина, из немецкой лицевой Библии. Равно на правой [стороне] в шести клеймах и на левой стороне в шести ж клеймах то же самое, что будет избрано теми старостою и священно- и церковнослужителями из той же Библии, по приличию только для православной Церкви».

Далее говорилось: «4-е. Производить означенную работу из масла живописную с позолотою венцов и подписей из червонного золота первого сорта. Согласно во всем и нимало отступая в искусстве той работы, как сделано в угличской Казанской холодной церкви. 5-е. В трапезе той же Никольской церкви написать в куполе Коронование Божией Матери. В трех клеймах, где будет только прилично, из чудес святителя Николая Чудотворца, также живописной работы и соответствующей искусству в оной вышепоказанной угличской Казанской церкви, с поправкою старых икон в иконостасе и позолотою вновь на них венцов червонного золота. Также и самый иконостас вычистить. 6-е. Означенную работу начать с 1-го маия сего 1842-го года, покончить ее не далее до 1844-го года, из собственных моих материалов». Стоимость составляла 1314 рублей 28 копеек серебром.

Отдельно отмечалось: «Во всей той Никольской церкви старую по стенам побелку обить и выщекотурить снова и сделать так, чтоб начать производить ту живописную работу в лето было удобно и прочно. Для сего же материалы должны быть со стороны показанного старосты с прихожанами, как то: известка, песок, свечи, тес, гвозди, веревки, с их доставкой на место безостановочно».

Оговаривались и условия в отношении мастеров: «И рабочие люди, кои должны быть хорошего сложения, опытные и совершенно сведущие в своем ремесле, честного поведения, а наипаче трезвые, также и с законными видами… Квартира для самого меня Буренина и для моих рабочих людей во все продолжение означенной работы должна быть церковная. Во время того продолжения работы я Буренин должен быть сам на месте оной. Если же мне самому нельзя будет безотлучно находиться при той работе, то я должен поручить сие из моих людей рабочих с надлежащею доверенностию лучшему мастеру, который и обязан смотреть за другими рабочими людьми, дабы они производили ту работу точно так, как выше сказано, с полною, однако же, во всем моею ответственностию».

Повторим, что в 1842-1844 годах артель Д.Г. Буренина выполняла росписи в Никольской летней церкви села Нефедьева Угличского уезда. Условия работ в обычном сельском храме оговаривались с заказчиками на удивление подробно и основательно. В том числе и ответственность была весьма жесткой – в обеспечение выполнения обязательств по договору Д.Г. Буренин предоставлял в залог собственный каменный дом, «состоящий в городе Угличе на Московской улице близ кузниц… со всею его деревянною пристройкою, который не менее стоит пяти тысяч рублей ассигнациями» (30). Это был дом № 75 по ул. Ленина, позднее в начале ХХ века принадлежавший изготовителям кирпича Пятуниным, в перестроенном виде сохранившийся до нашего времени.

Важной особенностью данного заказа является указание иконографического источника, использовавшегося в работе, – «немецкая лицевая Библия». Подобно иконописцам XVII столетия, заимствовавшим сюжеты и композиции из Библии Пискатора голландского издания, Д.Г. Буренин также обращался к иностранным гравюрам. Отдельно предписывалось использовать в качестве образца качества и «искусства» росписи угличской Казанской церкви, выполненные в 1840-1841 годах А.И. Ненастьевым. Возможно, Д.Г. Буренин тоже участвовал в той работе.

Следующий известный подряд – росписи в левобережной Введенской церкви города Углича, при главном престоле и в Георгиевском приделе. 30 ноября 1843 года за эту работу было заплачено 257 рублей 14 копеек (31). В 1845 году Д.Г. Буренин выполнил иконы для иконостаса зимнего храма церкви Рождества Иоанна Предтечи «на Волге», а также росписи масляными красками. Они включали несколько клейм с изображением событий из жития святого Иоанна Предтечи (32).

Далее велись работы в Успенской церкви на торговой площади. После замены потолочных балок и накатов в теплом храме (трапезной) в 1845-1850 годах при старосте купце Дмитрии Алексееве Русинове и священнике Алексее Никитиче Павловском выполнены новые росписи за 430 рублей, сменившие прежние работы Т.А. Медведева, а также на паперти в нижнем ярусе колокольни (33).

В 1847 году Д.Г. Буренин вновь работал в Крестовоздвиженской церкви. По контракту от 2 апреля с церковным старостой угличским купцом Николаем Ивановым Серебренниковым «в верхней холодной церкви… потолок и стены как в алтаре, так в настоящей и трапезе украсить священною живописью, которая должна заключаться в двадцати семи клеймах, за триста рублей серебром… С тем, во-первых, чтобы оная живопись сделана была согласно с рисунком и реестром, рассмотренными и одобренными Его Высокопреосвященством, без малейшего отступления и перемены от них. Во-вторых, чтобы все материалы, какие потребны для производства сей работы, были собственные его Буренина, самые лучшие. В-третьих, для прочности живописи, как подготовка, так и самые краски составлены были на масле. В-четвертых, самая живопись должна быть сделана в лучшем виде, в алтаре по земле желтого хрома, а в настоящей и трапезе по бирюзовой, с приличною между клеймами живописною уборкою… В-пятых, начать работу с маия месяца сего 1847 года и окончить к 1-му числу сентября того ж года» (34).

Можно отдельно подчеркнуть – в качестве условий оговаривалось между клеймами выполнить «живописную уборку», т.е. орнамент, имитирующий лепные архитектурные детали. В тот период «уборка» могла быть в классической или рокайльной стилистике, включать иллюзорные колонны, карнизы, обрамления клейм. В алтаре «уборка» писалась на желтом фоне, а в храмовой части и трапезной – на бирюзовом.

В следующем году создаются росписи в расположенной поблизости Корсунской церкви – в помещении трапезной. По контракту от 2 июля 1848 года с церковным старостой угличским 3-й гильдии купцом Петром Михайловым Кошкиным «с разрешения епархиального архиерея преосвященнейшего Евгения, в теплой Макарьевской церкви сделать живописное стенное письмо следующих клейм: а) В самом верху – О Тебе радуется всякая тварь, а ниже оного уборку; б) В святом алтаре против престола – моление Спасителя о чаше; в) На задних простенках… церкви вверху – убрус Спасителя, а ниже притчу о мытаре и фарисее; г) Взади в трапезе – Духа Святаго в воздухе».

Помимо росписей выполнить семь икон для нового иконостаса трапезной: «на трех по два лика апостольских, а на прочих четырех – Воскресение Лазаря, уверение Фомы, Коронование Божией Матери и Триипостасное Божество». Кроме того, «поновить двенадцать икон старых, вычистивши их, снявши черноту и покрывши лаком».

Уточнялся ряд других важных вопросов: «Живопись должна быть сделана лучшими художниками и лучшим образом, употребляя все краски масляные. Равно и иконы должны быть написаны по представленной им для образца иконе. Рамы оконные и простенки зашпатлевать и выкрасить белой краской, равно и связи железные. Работу кончить к 1-му числу октября сего года. И весь материал употреблять мне Буренину свой собственный на свой кочт».

Вопрос оплаты, выдерживания сроков и качества определялся следующим образом: «За всю сию работу получить мне Буренину двести восемьдесят пять рублей семьдесят пять копеек серебром, из коих сто рублей серебром получить по окончании всей работы, а прочую сумму в течение работы. А ежели же я не окончу работы к назначенному сроку или не удовлетворю желанию как старосты, так и прихожан, т.е. по освидетельствовании кем следует художество мое будет низкого достоинства, то вправе заставить меня поправить». В случае кончины подрядчика право окончания работы предоставлялось его сыну – Павлу Дмитриеву (35).

Через несколько лет после сравнительно небольших работ в трапезной Корсунской церкви Дмитрий Григорьевич принимает более масштабный и престижный заказ – выполнение росписей в верхнем Троицком храме Ильинской церкви города Углича. Одна из наиболее значительных местных церквей до 1930-х годов стояла на одноименной площади, прилегавшей к Московской улице.

По условию от 2 марта 1853 года со старостой угличским почетным гражданином 1-й гильдии купецким племянником Иваном Аркадиевым Зиминым, с согласия священно- и церковнослужителей и приходских людей следовало «в холодной во имя Святыя и Живоначальныя Троицы церкви их в алтаре и в храме сделать стенное письмо из масляных красок». В текст документа включен реестр, дающий хорошее представление о составе сюжетов и общей композиции: «1) Во святом алтаре над престолом Триипостасное Божество, по краям четырех евангелистов. На южной стене, между окнами за престолом Трех Святителей… За жертвенником – святого апостола Иакова, брата Господня, святого Николая Чудотворца и святого Григория Двоеслова. Вверху арки над завесою – убрус Спасителя, поддерживаемый ангелами. 2) В куполе храма вверху Спасителя благословляющего, а по сторонам в 14 клеймах историю страдания Иисуса Христа и некоторых из обстоятельств жизни прежде страдания Его. 3) В средине, между верхними и нижними окнами в 6 клеймах избранные старостою из Евангелия истории. 4) За клиросами святителей московских Петра, Алексия и Ионы и ростовских чудотворцев Леонтия, Исаии, Игнатия, Иакова и Димитрия. 5) На западной стене Сошествие Святаго Духа на апостолов и в 4-х клеймах также избранные из Евангельских историй. 6) В арке вверху Деисус и по сторонам ярославских чудотворцев Феодора, Давида и Константина и угличских чудотворцев царевича Димитрия, князя Романа, Паисия, Кассиана и Игнатия. 7) В верхних окнах по сторонам написать девять чинов Небесной Иерархии».

Надлежало выполнить и небольшие иконописные работы: «Иконы во всем иконостасе все поновить и покрыть лаком и просветы на оных покрыть новым червонным золотом. Также написать новую икону Тайныя Вечери над царскими вратами и над иконостасом – Возстания из Гроба». Приводились некоторые уточнения: «Стены в пробели должны быть окрашены красками браншвейном с прибавлением кобальта на масле. Равно рамы икон и железные связи в церкви выкрасить белою на масле краскою».

Здесь можно пояснить, что «браншвейн» или «брауншвейг» – это зеленая краска немецкого происхождения, изготавливавшаяся из медного купороса, мышьяковой кислоты, поташа и известкового молока. С добавлением кобальта на масле она должна была послужить для окраски фонов. Возможно, именно это сочетание красок давало типичный для многих работ Д.Г. Буренина плотный приглушенный голубой цвет. Не остались без внимания и железные связи – неэстетичная, но необходимая деталь старинной архитектуры. Их требовалось окрасить в белый цвет. Под «рамами икон» мог подразумеваться лепной декор стен и сводов, с которым должны были сочетаться росписи. Такой ансамбль следовало создать в интерьере верхнего храма. При этом живописные работы не затрагивали помещение трапезной.

Можно еще добавить, что работы следовало окончить к 15 октября того же года. Стоимость составляла 500 рублей серебром, из них 200 рублей получить через год после завершения (36). Последнее условие могло являться как оплатой в рассрочку, так и гарантией качества.

В декабре того же 1853 года принят весьма необычный для живописца подряд – на изготовление нового иконостаса Никольской церкви села Нефедьева Угличского уезда. В контракте говорилось: «Каковой иконостас обязуюсь сделать – столярство из соснового лучшего сухого дерева, резьбу из липового, не отступая от рисунка правой стороны, и сделать в самом лучшем виде, как в столярстве, так и в резьбе… И всю оную работу по изготовлению постановить на место непременно к 15 сентября 1854 года. А для утверждения и укрепления иконостаса потребным будут гвозди, крючья и для навесок дверей петли и винты, и для лесов жерди, веревки и вместе с сиим квартира во время этого прожития мастеров – все сие употребить на счет старосты церковного с приходскими людьми, не касаясь меня требованием сих последних вещей. В чем я Буренин за вышеозначенную работу договорился с них, старосты и прихожан, получить 870 рублей серебром» (37). Надо полагать, Д.Г. Буренин на условиях субподряда нанял артель иконостасных мастеров, которым и поручил работы.

В 1857 году принимается заказ на росписи в алтаре и храмовой части Никольской церкви села Поймашь Угличского уезда. По условию от 29 марта с церковным старостой крестьянином Иваном Леонтьевым Курковым «в алтаре и настоящей холодной церкви сделать стенное письмо из масляных красок по данному мною рисунку… венцы вызолотить и сделать под ними подпись из червонного золота. Живопись должна быть сделана в лучшем виде и прочности вся маслеными красками с приличною уборкою, а стены должны быть выкрашены кобальтом». Работы требовалось начать 13 мая. Стоимость составляла 285 рублей 72 копейки серебром (38).

Необходимо отметить, что храм, возведенный в 1776 году, находится в значительно руинированном состоянии. На стенах храмовой части видны следы росписей, но они явно относятся к более позднему периоду, включают орнаменты в неорусском стиле. Так что росписи Д.Г. Буренина на рубеже XIX-XX веков могли быть заменены новыми.

Среди храмов города Углича, расписанных Д.Г. Бурениным, была и левобережная Леонтьевская церковь. В ее верхнем храме по условию от 28 августа 1858 года со старостой купецким сыном Иваном Яковлевым Меховым и прихожанами предполагалось выполнить росписи и поновить иконы.

В документе говорилось: «порядили его живописца Буренина украсить стены и потолок в верхней летней церкви Святителя Леонтия, а равно в алтаре и трапезе оной живописью в сорока клеймах, избранных священно церковнослужителями и церковным старостою и значащихся на особом реэстре. Писать оные клейма ему Буренину греческим мастерством на масле, лучшим искусством. Иметь лучших живописцев, поведения хорошего и с законными видами. Краски употреблять самого лучшего достоинства и все вообще материалы хорошие. Венцы на святых, имеющих быть в клеймах, золотить червонным золотом, равно и подписи на оных. Уборку около клейм сделать в лучшем виде рококо. Гладь или фон сделать из кобальта… Отливы окон в алтаре, настоящей церкви и трапезе, в которых не будет клейм, сделать под мрамор».

К сожалению, в текст договора не включено содержание реестра, поэтому сюжетный состав остается неизвестным. В 1850-х годах становятся типичными голубой кобальтовый фон и насыщенные орнаменты в стиле рококо. Их нередко можно видеть в сохранившихся росписях. В продолжение говорилось: «При работе находиться ему самому или сыну его Павлу. Еще же по сему условию обязуется он Буренин старую штукатурку везде, где окажется худою отпавшею, сбить и искусно заштукатурить. А где окажется твердою, старую краску всю смыть и стереть. Карнизы в настоящей церкви около купола и в самом куполе также сбить и искусно заштукатурить. Причем известка, алебастр, песок и другие материалы должны быть его Буренина». Здесь отмечается не только вычинка штукатурки, но и ликвидация лепного декора, который в середине XIX века предпочитали заменять иллюзорным гризайлевым.

Помимо росписей был еще один перечень работ: «В настоящей церкви в иконостасе предалтарном, в трапезе в арке и иконостасе иконы – лица отживить и просветы перезолотить червонным золотом». Работы начать в августе и завершить к 15 мая 1859 года. Стоимость – 857 рублей и 14 ¼ копейки серебром (39).

18 марта 1859 года живописец подрядился на следующую работу – росписи в трапезной церкви Димитрия Солунского погоста Димитриевского «на Кистьме» Угличского уезда. Там после перечня сюжетов отмечено, что венцы и надписи выполнить червонным золотом, «около клейм уборка должна быть гипсовая и по местам бронзовая, а гладкие места кобальтом». Значит, в данном храме планировалось сохранить ранее выполненные лепные детали, окрасив их под бронзу. И также фигурирует неизменный голубой кобальтовый фон. Стоимость работы составляла 300 рублей серебром (40).

Храм, возведенный в 1812 году, сохранился до нашего времени, вновь является действующим. Ныне он расположен в Переславском районе, поблизости от высочайшей точки Ярославской области – Тархова холма. Своды трапезной обрушились в период запустения, – поэтому росписи большей частью утрачены.

В заключение перечислим еще несколько работ Д.Г. Буренина в различных храмах Угличского края и окрестностей. 18 марта 1859 года он подрядился по условию с церковным старостой вотчины генеральши Апраксиной крестьянином деревни Бабаек Венедиктом Семеновым и прихожанами, совместно с сыном Павлом Дмитревым Бурениным выполнить росписи в верхнем храме Знаменской церкви села Шипилово Мышкинского уезда за две тысячи рублей серебром. Начать работы в мае, а завершить к октябрю того же 1859 года (41).

Известны еще росписи верхнего храма села Воскресенского «на Волге», выполненные за 900 рублей в 1862 году (42). В тот же период создано живописное убранство левобережной Всехсвятской кладбищенской церкви города Углича. В церковной летописи содержится следующая запись: «В 1862 году, в сентябре и октябре месяцах, устроена в настоящем холодном храме во имя Всех Святых живопись. Мастером был угличский мещанин Дмитрий Григорьев Буренин. Заплачено за оную живопись денег серебром шестьсот рублей» (43). Обозначенные здесь росписи были утрачены в советский период. Далее (в новой публикации), нарушив последовательную хронологию, рассмотрим ряд сохранившихся работ.

Примечания.

1) Горстка А.Н. Буренины // Авангард. 1984. № 203 (21 декабря); Энциклопедия Угличского края / Под ред. Иерусалимского Ю.Ю. Иваново: Издательский дом «Референт», 2013. С. 14-15.

2) Писцовые книги города Углича стольника М.Ф. Самарина и подьячего М. Русинова 1674-1676 гг. // Труды ЯГУАК. Вып. 2. М., 1892. С. 124-128, 107, 219, 220, 234, 236, 244, 253; Липинский М.А. Город Углич в XVII в. Ярославль, 1891. С. 71-73.

3) Углич. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. М., 1887. С. 28, 126, 39.

4) УГИАХМ. Коллекция «Древнерусская живопись». Ед. хр. Уг/КП-16673, ДРЖ-629; Горстка А.Н. История одной церкви. Углич, 1999. С. 50-51; Горстка А.Н. Иконы Углича. М., 2006. С. 22-24, 152-153.

5) УГИАХМ. Коллекция «Документы». Ед. хр. Уг/КП-18613, Д-2859. С. 74-75.

6) УГИАХМ. Коллекция «Древнерусская живопись». Ед. хр. Уг/КП-11655, ДРЖ-310; Коллекция «Живопись». Ед. хр. Уг/КП-2199, Ж-23.

7) УгФ ГАЯО. Ф. 43. Оп. 1. Д. 323. Л. 9, 27; УГИАХМ. Коллекция «Документы». Ед. хр. Уг/КП-18686, Д-2932. Л. 5 об.

8) УгФ ГАЯО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 411. Л. 41-41 об.

9) Там же. Д. 461. Л. 7 об. – 8.

10) Там же. Д. 505. Л. 3-3 об.

11) Там же. Л. 33 об. – 34 об.

12) Там же. Ф. 43. Оп. 1. Д. 126. Л. 42 об.; Д. 127. Л. 95 об., 129 об., 130.

13) Там же. Д. 163. Л. 2 об.; УГИАХМ. Коллекция «Древнерусская живопись». Ед. хр. Уг/КП-15389, ДРЖ-495.

14) Горстка А.Н. Святой царевич Димитрий Угличский. М.: издательство «Северный паломник», 2003. С. 36-37; Иоанн Розов. Исторический очерк угличской «Царевской», что на крови, церкви // Труды ЯГУАК. Книга IV. Вып. 2. Ярославль, 1906. 60-61, 66.

15) Горстка А.Н. Судьба «купеческой» обители. Углич, 2003. С. 35; Энциклопедия Угличского края. Указ. изд. С. 14.

16) УгФ ГАЯО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 1029. Л. 42.

17) Там же. Д. 1121. Л. 23-24.

18) Там же. Л. 80 об. – 81 об.; Д. 1258. Л. 125-126.

19) ГАЯО. Ф. 230. Оп. 1. Д. 8989. Л. 4-4 об.

20) Шемякин А.И. Словарь мастеров художественных ремесел Ярославля XVIII-XIX веков) / Под редакцией А.М. Рутмана. Ярославль, 2012. С. 41, 172.

21) Лавров Н.Ф. Архимандрит Ростовского Борисо-Глебского монастыря о. Антоний (некролог) // ЯЕВ. 1882. ч. неоф. № 12 (20 марта). С. 95.

22) УгФ ГАЯО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 1029. Л. 20-20 об.

23) Там же. Л. 21 об.

24) Там же. Л. 27 об. – 28.

25) Там же. Л. 40; Иконописная работа Д.Г. Буренина в Похвальском приделе Угличского Спасо-Преображенского собора // Исследования и материалы по истории Угличского Верхневолжья. Вып. 7. Углич, 2000. С. 106-107.

26) УгФ ГАЯО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 1051. Л. 24 об. – 25.

27) Шемякин А.И. Указ. соч. С. 41; Алитова Р.Ф., Никитина Т.Л. Церковные стенные росписи Ростова Великого и Ростовского уезда XVIII – начала XX века (каталог). М.: издательство «Северный паломник», 2008. С. 526.

28) УГИАХМ. Коллекция «Документы». Ед. хр. Уг/КП-18201, Д-1380.

29) УгФ ГАЯО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 1095. Л. 10; Д. 1121. Л. 37-37 об.

30) Там же. Д. 1145. Л. 33 об. – 36.

31) Там же. Ф. 43. Оп. 1. Д. 47. Л. 35.

32) УГИАХМ. Коллекция «Документы». Ед. хр. Уг/КП-18201, Д-1380.

33) УгФ ГАЯО. Ф. 18. Оп. 3. Д. 207. Л. 5-5 об.; Лавров Н.Ф. Архимандрит Ростовского Борисо-Глебского монастыря о. Антоний (некролог) // ЯЕВ. 1882. ч. неоф. № 12 (20 марта). С. 95.

34) УгФ ГАЯО. Ф. 56. Оп. 1. Д. 1258. Л. 165-165 об.

35) Там же. Д. 1280. Л. 92 об. – 93 об.

36) Там же. Д. 1404. Л. 28-29.

37) Там же. Л. 163-163 об.

38) Там же. Д. 1497. Л. 123 об. – 124.

39) Там же. Д. 1528. Л. 104 об. – 105.

40) Там же. Д. 1548. Л. 40 об. – 41.

41) Там же. Л. 43 об. – 44 об.

42) Там же. Д. 1690. Л. 3.

43) УГИАХМ. Коллекция «Документы». Ед. хр. Уг/КП-18684, Д-2930. Л. 7.