К вопросу о структуре и этапах формирования архитектурного ансамбля сельца Григорьевского

Евгений Анатольевич Лиуконен,

заведующий сектором хранения

ГАУК ЯО «Угличский государственный историко-

архитектурный и художественный музей»

Среди исторических мест и достопримечательностей Угличского края важное место занимает старинная дворянская усадьба – сельцо Григорьевское, также известная под другими неофициальными названиями – «Супоневский дворец», «Дача Волковых». Такое значение объект продолжает сохранять несмотря на то, что уже давно находится в руинированном состоянии – фактически в последней стадии разрушения. Даже в масштабах страны эта усадьба пользуется немалой известностью как один из ярких отголосков дворянской культуры, как одно из наиболее таинственных, окутанных преданиями мест.

Усадьба была возведена во второй половине XVIII века угличским помещиком Петром Никитичем Григорьевым и получила название по фамилии владельца – сельцо Григорьевское. Место для постройки было выбрано на левом берегу Волги напротив города и в непосредственной близости от левобережной посадской застройки. В древности там располагался кормовой двор угличских удельных князей, рядом находились Государево или Царское озеро, Введенский женский монастырь.
Вплоть до нашего времени бытуют рассказы о том, что генерал-лейтенант П.Н. Григорьев по просьбе императрицы Екатерины II согласился назваться отцом дочери от тайного брака покойной императрицы Елизаветы Петровны и графа А.Г. Разумовского – Ольги. Таким образом, государыня полюбовно избавляла себя от возможной соперницы. Для достойного обеспечения тайной царевны Григорьеву были подарены земля и крупная сумма денег, на которую он и построил усадьбу, получившую дворцовый характер. В дальнейшем девушка была выдана замуж за другого угличского помещика – секунд-майора Николая Авдиевича Супонева, который позднее стал владельцем усадьбы (1).
Эта романтическая история связывается с посещением Углича Екатериной II во время путешествия по Волге весной 1767 г. Есть версия, что именно тогда императрица выбрала место для усадьбы напротив древнего кремля и княжеского дворца, где жил и погиб царевич Димитрий, что могло быть тонким символическим предостережением (2).
Помимо хорошо известного предания (исторической версии) усадьба примечательна другим, более материальным аспектом – она являлась замечательным архитектурным ансамблем, одним из наиболее значительных и интересных образцов усадебного строительства Ярославского края. В данном качестве сельцо Григорьевское на протяжении более столетия привлекает исследователей. За это время сложился обширный комплекс литературы, связанный со многими значительными авторами.
Можно отметить, что еще в 1840-х годах Ф.Х. Киссель в своей «Истории города Углича» неоднократно упоминал «дом помещика Супонева с башнями и флигелями, осененный садом» (3), но настоящий профессиональный интерес возникает только в начале ХХ века. В 1913 г. в серии «Русские города – рассадники искусства» была опубликована книга Б.Н. фон Эдинга «Ростов Великий. Углич». В монографии довольно значительный раздел посвящен сельцу Григорьевскому (4). Продолжением данного этапа являются очерки В.В. Згуры (5) и А.Н. Греча, осматривавших достопримечательности Углича и окрестностей в 1920-х гг. (6). Важной особенностью этих работ является обстоятельство, что они описывают облик усадебного ансамбля в целостном виде – до значительных искажений и разрушений конца 1920-х – 1930-х гг. и более позднего периода.
В последующее время архитектурных особенностей усадьбы касались И.А. Ковалев и И.Б. Пуришев (7), В.Н. Иванов (8), Ю.Я. Герчук Ю.Я. и М.И. Домшлак (9), Б.М. Кириков (10), С.Е. Новиков (11), А.Н. Горстка (12) и др. При этом можно отметить, что в большинстве случаев исследователи воспринимали комплекс усадьбы, пребывавший в разной степени сохранности, как ансамбль, сформировавшийся в одно время и по единому замыслу. В ряде случаев принималась датировка, предложенная Б.А. Дмитриевым, – 1769-1770 гг. Также, следуя этой традиции, ансамбль датировали второй половиной XVIII века. Другие исследователи, напротив, внимательно проанализировав архитектуру дома, утверждали, что он построен в самом конце XVIII века. Разрешить данное противоречие, при более тщательном подходе, удалось Б.М. Кирикову, который едва ли не впервые высказал и обосновал версию, что в архитектуре здания «различимы два этапа строительства, соответствующие двум стадиям классицизма – раннему и высокому» (13). Данное утверждение поддержал и А.Н. Горстка.
Ценные сведения приводит Б.Б. Юсюнас в фундаментальной монографии «Старинные парки Ярославской области» (14). Там впервые проанализирована структура усадебного парка и введены в научный оборот новые источники – планы генерального межевания 1771 г. из собрания РГАДА. Документы позволили установить первоначальную структуру усадьбы и схематично проследить состав строений. В частности, автор впервые обратил внимание на наличие более раннего каменного дома, имевшего прямоугольную конфигурацию. Правда, при этом выдвинута версия более позднего формирования сохранявшегося до ХХ века ансамбля усадьбы – серединой XIX века, что, исходя из архитектурных особенностей и истории имения, не может соответствовать истине.
Целью данной статьи является дальнейшее изучение архитектурного ансамбля сельца Григорьевского с привлечением различных источников. Таковыми являются описания современников, разнообразный (к сожалению, немногочисленный) изобразительный материал, а также архитектурно-конструктивные особенности и следы перестроек зданий, выявившиеся в процессе разрушения. Столь трагический источник представляет наибольшую ценность – находящиеся в руинированном состоянии здания усадьбы раскрыли многие загадки, предоставив недоступные прежним исследователям следы исключительно сложной строительной истории, включавшей значительно больше этапов, чем принято считать. Такие сведения обычно выявляются в процессе реставрации. В данном случае – при многолетнем прогрессирующем разрушении выдающегося памятника истории и культуры.
Точная дата основания сельца Григорьевского неизвестна. Усадьба была построена генерал-лейтенантом П.Н. Григорьевым на землях, прилегавших к Заволжской левобережной слободе города Углича. Б.А. Дмитриев называет 1769-1770 гг., примерно соответствующие замужеству дочери Ольги и рождению А.Н. Супонева. Совершенно очевидно, что эта дата имеет условный гипотетический характер. Только выявленные документы могли бы предоставить точные сведения. В данном отношении чрезвычайно важны отмеченные в книге «Старинные парки Ярославской области» планы генерального межевания 1771 г. из собрания РГАДА, но данные источники не опубликованы – о них можно составить представление лишь по упоминаниям в тексте книги. Очевидно, план имения 1771 г. присутствует на фиксационном плане города Углича до перепланировки (из собрания ЦГВИА), различные по способу технического воспроизведения варианты которого приведены в двух изданиях (15). Обозначенные документы позволяют установить, что к 1771 г. сельцо Григорьевское существовало и представляло целостный комплекс различных строений и парковых насаждений. Очевидно, оно действительно было основано в 1760-х гг., но в 1785 г. еще именовалось «новопоселенным» (16).
План 1771 г. предоставляет возможность установить схему первоначального облика усадьбы. На месте западной части более позднего П-образного в плане главного дома в тот период располагался «господский дом каменный». Здание было прямоугольное в плане, вытянутое по оси север-юг (17). К западному фасаду дома примыкал небольшой прямоугольный сад с крестообразным расположением дорожек. С восточной стороны был двор (или площадь), где по краям располагалась группа многочисленных хозяйственных строений и флигелей. С северной стороны находился обширный сад четырехугольных очертаний, как и малый, имевший крестообразное расположение дорожек. В дальней части сада были два пруда вытянутой формы. Восточнее комплекса усадьбы обозначена обширная трапециевидная в плане территория, вероятно, являвшаяся лугом или чем-то подобным. С южной стороны примыкала еще одна четырехугольная территория, включавшая Царское озеро.
В материалах генерального межевания приведены следующие сведения: при доме «иррегулярной сад, в коем два пруда. Под усадьбой 4 десятины 1140 саженей, неудобных мест 2 десятины 806 саженей, всего 6 десятин 1946 саженей» (18). Несмотря на наличие правильной крестообразной планировки сад назван иррегулярным. Возможно, это объяснялось отсутствием четкой архитектурной взаимосвязи в комплексе усадьбы. Так, линии дорожек садов не соответствовали центральным осям главного дома, а хозяйственные строения и флигели имели свободное расположение, соответствовавшее сугубо практической логике. В нашем распоряжении нет описаний садов, но можно предположить, что они могли включать как посадки плодовых деревьев и кустов, так и декоративные парковые насаждения.
Можно сделать вывод, что на раннем этапе комплекс сельца Григорьевского имел переходный проторегулярный характер, близкий старорусским традициям, во многом следовавший хозяйственным утилитарным потребностям. Представленная на плане усадьба соответствует описанию в «Барсовском» списке Угличского летописца: «построен двор болярской генерала Петра Григорьева, весь каменной великой, и при нем каменнаго и деревянного строения весма много; к тому же всяких садов и дерев насаждено премного…. Весма много всякаго строения по берегу… озера, вниз течения ж Волги, и есть оное ныне прекрасное селение, и названо Григорьевым» (19).
В последующее время комплекс усадьбы подвергся значительным перестройкам, полностью изменившим состав строений и структуру планировки. Но при этом некоторые первоначальные здания в перестроенном измененном виде сохранялись вплоть до недавнего времени. Руинированные остатки существуют и в период написания статьи.
Одно из зданий – каменный господский дом. Существующий главный дом только на первый взгляд имел единообразный облик. Его западное крыло включало несколько углубленных в землю сводчатых полуподвальных помещений, соседствовавших с парадной лестницей. Окна помещений были низкими, с лучковыми перемычками и своим расположением нарушали строгий ритм основных проемов. Руст на фасадах этой части здания присутствовал только на уровне перемычек, наклонные бороздки (швы) местами пробиты в горизонтальных кирпичах, а не выполнены в кладке клинчатых перемычек. Прямоугольные ниши глухих фальшивых окон точно также были выдолблены в более ранней кирпичной кладке. Следы таких работ хорошо заметны на сохраняющихся фрагментах волжского и западного фасадов.
Кроме перечисленных особенностей архитектуры было выявлено другое важное обстоятельство. Кладка стен и сводов нижнего этажа западного крыла в значительной степени выполнена из большемерного кирпича размером 32х16х9 см, 31х15х9 см, 31х16х8 см (кирпичи различны, поэтому невозможно назвать единый формат). Они заметно отличаются от стандартных кирпичей XVIII века, использованных в кладке основной части здания, имеющих средний размер 28х13х6,5 см.
Можно отметить, что большемерный кирпич похожего формата использован в 1670-1690-х гг. при создании архитектурного ансамбля Николо-Улейминского монастыря. На этом основании было бы допустимо предположить, что строительство господского дома относится к тому же периоду. Но, учитывая возникновение усадьбы в 1760-х гг., данную версию следует исключить. В отличие от многих других дворянских имений Угличского края сельцо Григорьевское не имело древнего происхождения. Оно создавалось в районе границы посадских и уездных земель. Строительство каких-либо каменных зданий во второй половине или конце XVII века на окраине Заволжской слободы представляется маловероятным.
В Писцовых книгах города Углича 1674-1676 гг. приведено описание «межи посадской земле». На завершающем участке «за Волгою рекою», в районе озерка, налево была земля стольника князя Василия Федоровича Одоевского, а направо посадская (20). Это была часть старинной боярской вотчины с центром в селе Красном на реке Корожечне, ранее принадлежавшей князьям Катыревым-Ростовским. В переписи рыбных ловель 1728 г. сообщается, что земля по берегу Волги напротив деревни Фоминское до рыбных ловель града Углича «расстоянием на версту на четырехстах саженях» входила в состав вотчины стольника Семена Прокофьевича Змеова, соседствуя с землями сельца Алтыново, принадлежавшими капитану Никифору Никифоровичу Григорьеву (21).
Род Григорьевых исконно владел землями по соседству, – в частности, деревней Юркино и сельцом Демково на ручье Орлеке, левом притоке Корожечны. В середине XVIII века крупным землевладельцем в этих местах становится генерал-лейтенант Петр Никитич Григорьев. О его новом имении – сельце Григорьевском – в Угличском летописце сообщается следующее: «А построен он весь на посадской земле: ово на купленной тем генералом оу разных заволских жителей, а ово на выгонной земле» (22). Приведенные сведения подтверждают, что усадьба была построена на границе посадских и уездных земель, но более точно определить прежний статус территории представляется затруднительным.
Как уже отмечено, едва ли обозначенное здание могло иметь раннее происхождение. Более вероятно оно было возведено из старинного кирпича вторичного использования. Приобретение материала в Николо-Улейминском монастыре следует признать крайне сомнительным. Значительно ближе существовал другой объект – Покровский Паисьев монастырь. В собрании Музея архитектуры им. А.В. Щусева находится большемерный кирпич XVII века из кладки сводов Покровского собора, имеющий похожий формат – 29,5х16х9 см (23). Возможно, аналогичные кирпичи были использованы и в других зданиях обители. В описных книгах Покровского монастыря 1702 г. отмечена частично построенная каменная ограда высотой 4 сажени, напоминавшая крепостные стены. Нельзя исключить вероятность, что после перестройки ограды в 1756-1760 гг. (24) часть старого материала могла быть приобретена помещиком П.Н. Григорьевым. Данная гипотеза позволяет прояснить использование большемерного кирпича при постройке первоначального усадебного дома.
На нижнем этаже прямоугольного объема здания находились три расположенных в ряд обширных помещения, разделенных двумя поперечными перегородками, имевших ширину 7,8 м и длину по продольным фасадам 4,4, 4,3, 4,1 м. Два помещения были перекрыты коробовыми сводами поперечного расположения. Находившееся со стороны Волги третье помещение перекрыто полуциркульным сводом продольного расположения. С северной и восточной сторон к обозначенным помещениям примыкал коридор шириной 2,3 м, тоже частично перекрытый сводами. Торцевое помещение имело на волжском фасаде два окна и, возможно, один проем на западном фасаде, очертания которого прослеживаются в интерьере. Другие помещения имели по два проема на западном фасаде. Окна были невысокими, завершенными лучковыми перемычками из поставленных на ребро кирпичей. Над перемычками проходил еще один дугообразный ряд из положенных плашмя кирпичей. Подобные оконные проемы прослеживаются на фрагменте паркового фасада и на незначительном уцелевшем участке восточного фасада (в районе стыка с волжским фасадом). Это были окна коридора – об их количестве и расположении нет других сведений кроме незначительных натурных остатков.
Примечательно, что большемерный кирпич был выявлен только в составе стен и сводов полуподвальных помещений. Перемычки окон выполнены из типичного кирпича XVIII века. Возможно, из него был выполнен и восточный фасад – внешняя стена коридора (утрачена в 1990-х гг.). Торцевой парковый фасад при последующей перестройке дома был значительно переложен, но включает участки кладки из большемерного кирпича и фрагменты двух оконных (или дверных-?) проемов с лучковыми перемычками. Причем, их боковые откосы по давней традиции выполнены подтеской, а не «голубцом», как повсеместно в более поздней части здания.
Основная часть полуциркульного свода торцевого помещения сложена из большемерного кирпича, но распалубки окон и лоток свода содержат более позднюю кладку. Таковыми являются и перегородки с арками, разделявшие помещение на четыре части. Можно предположить, что эти элементы были выполнены при более поздней перестройке здания с целью укрепления конструкций и решения бытовых потребностей.
До настоящего времени не сохранились какие-либо архитектурные детали первоначального дома. Проемы не имели обрамлений. С большой долей вероятности существовал завершающий карниз, разобранный при последующей перестройке. Очевидно, были угловые лопатки. Единственный сохранившийся угол старого дома (юго-западный) значительно поврежден при забивке стального шпунта в конце 1930-х гг., что не позволяет проследить формы. Северо-восточный угол, вероятно, переложен и при этом получил крещатые лопатки. Фасады и интерьеры изначально не были оштукатурены – на некоторых кирпичах заметны остатки тонкой и прочной известковой обмазки.
Первоначальный дом имел и другую особенность – наличие белокаменного цоколя. На волжском фасаде прослеживается один ряд известняковых блоков, положенных поверх бутовых камней. Во внутренних помещениях присутствует очень качественная ровная кладка в три ряда. Данная особенность примечательна тем, что более поздний главный дом построен без применения белого камня. Он был использован только для четырнадцати фигурных вставок в угловой части карнизов и некоторых других деталей.
В качестве итога можно отметить, что об облике первоначального дома известно крайне мало. Очевидно, он имел каменный нижний этаж, служивший для хозяйственных нужд, и деревянный верхний этаж с жилыми помещениями. Вход в полуподвалы осуществлялся через боковой продольный коридор. В торцевой северной части коридора, как и в более поздний период, могла располагаться лестница на второй этаж. Могло существовать и внешнее крыльцо.
Еще одним зданием, входившим в первоначальный комплекс усадьбы, мог быть восточный флигель. Двухэтажное здание в три оси, акцентированное четырехколонным портиком, хорошо известно исследователям, но его изначальный облик имел существенные отличия. С большой долей вероятности этот флигель присутствует на плане 1771 г. среди группы зданий в восточной части двора. В отличие от первоначального дома, имеющего признаки древнерусской архитектуры, флигель возведен из стандартного для XVIII века кирпича, большей частью имеющего формат 26,5х12,5х7 см. Фасады выдержаны в стилистике раннего классицизма.
Наилучшую сохранность имеет волжский фасад. Окна нижнего этажа размещены в широких прямоугольных нишах и окаймлены простыми рамочными наличниками. Под средним окном помещен выступ в виде рамки-филенки, под боковыми – прямоугольные выступы-доски. Фланкирующие ниши вертикальные выступы могут восприниматься как лопатки. Над перемычками проведен выполненный из трех рядов лекального кирпича профилированный междуэтажный пояс (две полочки, четвертной вал, малая и большая полочки), являющийся отличительной особенностью флигеля, поскольку главный дом не имеет такой детали. Над профилированным поясом расположен горизонтальный выступ стены, первоначально прорезанный проемами окон второго этажа. Наличники поднимаются непосредственно из этого выступа, продолжая его плоскость. Простенки обработаны вертикальными выступами-досками. К этим выступам, междуэтажному поясу и нижним лопаткам позднее были приложены трехчетвертные колонны, неизначальное происхождение которых четко прочитывается на фасаде. Под ними целостно сохранялась штукатурка и фигурные профили пояса. Крепежами служили вбитые в стену железные анкера. Окна второго этажа, вероятно, одновременно с пристройкой колонн были переделаны – подняты выше, расширены, что нарушило изначальную композицию. Верхняя часть фасада также была переложена и представляет собой гладкую стену, ранее скрытую за деревянным архитравом портика, но после разрушения колонн стал заметен фрагмент первоначального профилированного карниза, опоясывавшего здание. Над прямоугольными выступами, через два ряда кирпича, проходит валик. Еще через два ряда расположен четвертной вал с малой полочкой, над ним широкая полка, которую составляет ряд простых кирпичей. Выше малая и большая полочки. Завершение карниза было утрачено при перестройке флигеля – могло включать еще два ряда кирпича.
Противоположный парковый фасад также имеет три оси, некоторые окна сохраняют рамочные наличники, на уровне нижнего этажа видны следы стесанных лопаток. Поскольку стена покрыта толстым слоем цементной штукатурки, не представляется возможным проследить изначальную композицию. Парковый фасад мог быть идентичен волжскому, мог иметь и более скромное оформление. В первоначальной структуре имения напротив этого фасада располагалась торцевая сторона протяженного корпуса, очевидно, хозяйственного назначения. Восточный фасад, судя по очертаниям окон в интерьере, тоже имел три оси, но эта стена после пристройки одноэтажного хозяйственного флигеля была с внешней стороны странным образом переложена. По этой причине композиция восточного фасада остается неизвестной, но он явно считался задней стороной здания. В верхней части хорошо сохраняется валик карниза. Прослеживается и горизонтальный выступ стены в нижней части окон второго этажа.
Западный фасад тоже был значительно перестроен. Кроме того, к настоящему времени эта стена полностью обрушилась. На фотографиях начала 2000-х гг. можно видеть, что после перестроек, уничтоживших детали фасада, на нижнем этаже сохранялись следы аналогичных прямоугольных ниш и лопаток – как на волжском фасаде. Только не прослеживаются оконные проемы. Очевидно, западный фасад тоже имел три оси, а окна могли быть только на верхнем этаже. Этот фасад выделялся еще одной важной особенностью – его углы имели крещатую форму, тогда как противоположные были простыми. Более того, на левом углу после отпадения штукатурки стала заметна пилястра со стесанными абакой и пояском из фигурного кирпича, составлявшими капитель тосканского ордера. Над абакой через ряд кирпича проходил валик. Выше, через два ряда, заметны стесанные остатки описанного карниза.
На основании вышеизложенного можно предположить, что второй этаж был обработан четырьмя пилястрами. Западный фасад изначально был обращен к обширной площади-двору и к главному дому, а потому мог являться главным, иметь наиболее представительное оформление, но последующие перестройки, возведение галереи устранили этот фасад, сделав внутренней стеной.
В интерьере флигеля окна нижнего этажа волжского фасада сохраняют исключительно интересные ступенчатые перемычки окон, выполненные напуском кирпича. Очертания таких же перемычек прослеживаются на всех заложенных окнах восточного фасада. На парковом фасаде они, очевидно, были заменены клинчатыми перемычками. При перестройке флигеля была увеличена высота окон второго этажа и устранены ступенчатые перемычки. Непонятно с какой целью выполнены столь необычные детали, но, очевидно, этот флигель, возведенный около 1771 г., был едва ли не первым в Угличском крае зданием в стиле раннего классицизма. Строители, доселе выполнявшие лучковые и арочные перемычки проемов, могли не обладать навыками для кладки прямых клинчатых перемычек, могли сомневаться в их надежности, а потому с внутренней стороны перекрыли оконные проемы с помощью напуска кирпича.
Позднее данный флигель из-за особенностей расположения и удобной ориентации на главный дом был сохранен и включен в новый ансамбль усадьбы. При этом он подвергся существенной перестройке, приведшей к изменению облика, утрате многих деталей и значительным повреждениям.
В последующее время, возможно, в 1780-1790-е гг., требования моды, богатство и высокое положение владельцев способствовали кардинальному изменению облика усадьбы – приданию ей дворцового характера.
В тот период значительно расширяется главный дом – возводятся симметричный восточный корпус и продольная часть, сооружается каменный второй этаж. Здание приобретает значительные размеры, П-образный план, создаются фасады в классическом стиле. Несомненное влияние на структуру здания оказал первоначальный дом – восточный корпус получил аналогичные внешние габариты, сам факт его существования определил особенности плана. Композицию паркового фасада формируют углубленный двор-курдонер и выступающие боковые ризалиты. Волжский и боковые фасады характеризуются плоскостной протяженной структурой.
Новый главный дом получил выверенную логичную композицию, в основе которой сочетание четкого ритма вертикалей лопаток, рамочных обрамлений окон, прямоугольных филенок, рустовки нижнего этажа. Важнейшими акцентами (до появления портика и боковых крыльев) являлись выступающие боковые части паркового фасада в пять осей, повторенные на плоском волжском фасаде. Центр боковых ризалитов выделен раскреповками в три оси, в каждом простенке широкие плоские лопатки. Углубленные оконные ниши нижнего этажа обработаны рустом. Высокие проемы верхнего этажа имеют простые рамочные обрамления, в нижней части которых помещены филенки со средними выступами. Выше, на плоскости стены, надоконные филенки со ступенчатыми углублениями. Завершает стены профилированный карниз с дентикулами. Углы узких боковых частей обработаны лопатками с вертикальными филенками на уровне верхнего этажа и двумя дентикулами в завершении, в составе карниза. Надоконные филенки дополнены верхними угловыми и нижним выступами, завершены тонкими лепными лучковыми сандриками.
Обозначенные элементы формируют композицию и других частей здания. Например, можно отметить, что все углы оформлены лопатками с филенками и парными дентикулами, придающими углам крещатую форму. На широких торцевых фасадах, имеющих десять осей, эти лопатки выделяют центральную группу из двух окон. В других простенках лопатки отсутствуют, карниз не содержит дентикул (кроме парных над лопатками). Аналогично оформлен углубленный двор-курдонер, имеющий фронтальную стену в шесть осей и боковые в четыре оси, – в нем также основными элементами являются рустовка нижнего этажа (непрерываемая лопатками) и обрамления окон верхнего. Причем, надоконные филенки, как и нижние, с внутренними выступами.
Протяженный волжский фасад в шестнадцать осей имеет описанные боковые части, соответствующие ризалитам паркового фасада, но без лепных сандриков. В центральной части лопатки с филенками разделяют шесть окон на парные группы, а карниз дополнен сухариками.
Такова композиционная схема здания, проникнутая строгой логикой, сложной системой повторяющихся элементов. При этом можно отметить, что в облике здания немного фигурных деталей – таковым является завершающий профилированный карниз. Крайне незначительно применена лепнина. Горизонтальные членения дополняет простой узкий междуэтажный поясок из поставленных «на ребро» кирпичей. Важными особенностями также являются четное количество осей (кроме боковых частей паркового и волжского фасадов), отсутствие особо акцентированных входов. Предельно строгая композиция, основанная на прямоугольных членениях, также исключила использование арок и завершающих элементов наподобие фронтонов и аттиков, распространенных в архитектуре раннего классицизма. Каждый из четырех фасадов являлся парадным, был в одинаковой степени наделен представительным обликом.
В процессе разрушения здания выявилась интересная деталь, характеризующая первоначальный облик волжского фасада, – до пристройки монументального шестиколонного портика. На лопатках двух простенков нижнего этажа, фланкирующих два средних окна, под осыпавшейся штукатуркой открылись заложенные филенки и в верхней части (пониже перемычек окон) вставки из трех рядов белокаменных блоков. Что это было? Можно предположить, что центр волжского фасада в два окна был акцентирован балконом, опиравшимся на фигурные консоли. Вполне естественно, что основания консолей выполнены из белого камня. При сооружении портика их стесали, а выщербленную поверхность заштукатурили.
Выше уже отмечено, что существующий главный дом только на первый взгляд имел единообразный облик. Первоначальное здание было включено в его состав в качестве нижнего этажа западного корпуса. Внутренняя структура (сводчатые полуподвалы и боковые коридоры) целостно сохранена, а внешние стены, насколько возможно, подверглись перестройке. При этом наблюдалось посильное стремление придать фасадам единообразный облик, соответствующий новой части здания. На поверхности стен протесывались прямоугольные ниши фальшивых окон, швы руста на уровне перемычек, приделывались лопатки. Последние зачастую выполнялись из кирпичей, вертикально плашмя прилепленных к стене. Неровности сглаживались толстым слоем штукатурки. Некоторые участки стен были переложены. Так, торцевая стена коридора, вошедшая в состав волжского фасада, вероятно, сооружена заново – внутри здания четко виден стык со стеной подвалов, сложенной из большемерного кирпича. Подвергся перестройке парковый фасад, лишь местами сохранивший первоначальную кладку.
Парадный вход в здание странным образом размещался не по центральной оси правого ризалита, а во второй от северо-западного угла. Такое расположение, несомненно, объяснялось размещением главной лестницы, вписанной в пространство торцевого коридора и северо-восточного угла. Если бы эта часть дома сооружалась на свободном месте, без учета сводчатых помещений и коридоров, план мог получить более удобную компоновку. Возможно, перед парковым фасадом на раннем этапе находилась пристройка в виде деревянного тамбура, охватывавшего три средние оси и устранявшего асимметрию нижнего этажа. После ликвидации тамбура могла быть выполнена еще одна странная деталь – тесовая оштукатуренная лопатка на втором простенке от северо-восточного угла. По неизвестной причине там не была сделана настоящая кирпичная деталь.
Отметим еще одну интересную особенность – на левом ризалите паркового фасада после осыпания штукатурки стали заметны диагональные бороздки в углах рамок подоконных филенок. На других фасадах здания такие детали отсутствуют. Можно предположить, что этот ризалит возводился первым, и здесь строители экспериментировали с архитектурными формами. Угловые бороздки были признаны ненужными – замазаны известковым раствором и скрыты штукатуркой.
На нижнем этаже этой части здания (вдоль бокового фасада двора-курдонера) находилось вытянутое в плане помещение, перекрытое уплощенным коробовым сводом с распалубками над окнами. На фасаде ризалита окна данного помещения имели глухие вставки в верхней части. Со стороны двора одно окно отсутствовало – изнутри на его месте была сделана небольшая ниша с деревянной перемычкой. Во внутренней торцевой стене имелось пробитое квадратное окно наподобие «раздачи» в столовой. Можно было бы предположить, что часть здания с описанным сводчатым помещением относилась к какой-то более ранней постройке и была встроена в новый объем, но анализ кирпичной кладки свидетельствует, что это не так. Она возведена одновременно с новым главным домом и не подвергалась существенным изменениям. На основе архивного документа – описи 1857 г. (25) – устанавливается, что это помещение служило баней. Данный факт объясняет необходимость сводчатого перекрытия и другие особенности.
Новый главный дом усадьбы был выдержан в стиле раннего классицизма. Формы здания насыщенны и усложнены, сохраняют несомненную связь с ушедшей эпохой барокко. Композиция столь выверена и совершенна, что не вызывает сомнений участие в создании крупного архитектора – отечественного или иностранного.
К сожалению, пока не удается найти близкие аналоги, а также выдвинуть обоснованные предположения авторства. Исследователи в основном поверхностно рассматривали формы здания, зачастую не принимая во внимание различные этапы создания и последующие перестройки. По словам Б.Н. фон Эдинга проект мог принадлежать кому-нибудь «из сотрудников Казакова». Проводились необоснованные сравнения с Яропольцем графов Чернышевых и Останкиным. По мнению А.Н. Горстки «характером пластической обработки фасадов» здание напоминает некоторые постройки И.Е. Старова, – в частности, дом в Богородицке (26).
Можно отметить, что обработка простенков лопатками, оконные проемы, углубленные в прямоугольные ниши, напоминают работы М.Ф. Казакова. Элементы композиции и детали, действительно, имеют некоторое сходство с главным домом усадьбы Богородицкое Тульской губернии, возведенным И.Е. Старовым в 1770-1783 гг. для внебрачного сына Екатерины II и графа Г.Г. Орлова Алексея Бобринского. Кто знает, может быть, зодчий, выполнявший многие личные заказы императрицы, был привлечен и к созданию усадьбы П.Н. Григорьева. Тайная история имения весьма символична. Но выдвигая такое предположение, необходимо отметить, что фасады дома в Богородицке имеют более утонченное академичное построение. Работам И.Е. Старова свойственны сложная компоновка объемов, развитый силуэт, что вовсе не характерно для усадебного дома сельца Григорьевского, имеющего простой П-образный план, плоскостную обработку фасадов и строгое линейное завершение.

Примечания.

1) Дмитриев Б.А. К истории возникновения Супоневского дворца в Угличе // Исследования и материалы по истории Угличского Верхневолжья. Вып. 1. Углич, 1957. С. 15-23.
2) Кистенева С.В. Этот неисчепаемый колодец прошлого // Мир музея. 1999. № 7. С. 56-62.
3) Киссель Ф.Х. История города Углича. Ярославль: Губернская типография, 1844. С. 370.
4) Эдинг Б.Н. Ростов Великий. Углич. Памятники художественной старины. М.: издание И. Кнебель. 1913. С. 192, 195, 197.
5) Злочевский Г.Д. О Згуре – авторе путевых заметок. В Угличе церквей больше, чем домов // Углече Поле. № 28. 2016. С. 160-167.
6) Город, завороженный прошлым // Исследования и материалы по истории Угличского Верхневолжья. Вып. 5. Углич, 1998. С. 111.
7) Ковалев И.А., Пуришев И.Б. Углич (путеводитель по историческим местам и архитектурным памятникам). Ярославское книжное издательство, 1960. С. 160-161.
8) Иванов В.Н. Ростов Великий. Углич. М.: «Искусство», 1964. С. 211.
9) Герчук Ю.Я., Домшлак М.И. Художественные памятники Верхней Волги (от Калинина до Ярославля). М.: «Искусство», 1968. С. 62-63.
10) Кириков Б.М. Углич. Л.: «Художник РСФСР», 1984. С. 122-123.
11) Новиков С.Е. Углич (памятники архитектуры и искусства). М.: «Советская Россия», 1988. С. 93.
12) Горстка А.Н. Супоневский дворец // Авангард. 1987. № 113 (15 июля).
13) Кириков Б..М. Указ. соч. С. 123.
14) Юсюнас Б.Б. Старинные парки Ярославской области. Ярославль: издатель Александр Рутман, 2007. С. 120-121.
15) Тверской Л.М. Русское градостроительство до конца XVII века (планировка и застройка русских городов) / Под ред. Бакланова Н.Б. Ленинград, Москва: Государственное издательство литературы по строительству и архитектуре, 1953. С. 115; Русское градостроительное искусство. Градостроительство Московского государства XVI-XVII веков / Под общ. ред. Гуляницкого Н.Ф. М.: «Стройиздат», 1994.
16) Дмитриев Б.А. Указ. соч. С. 22.
17) Здесь и далее, во избежание сложностей, стороны света при описании расположения усадьбы обозначены упрощенно – сторона, обращенная к берегу Волги и центральной части Углича, обозначается как южная; противоположная сторона, обращенная к парку, как северная; сторона, обращенная к Введенской церкви, как западная.
18) Юсюнас Б.Б. Указ. соч. С. 120.
19) Царе-Углический Летописец. Издание Угличского родословно-краеведческого общества им. Ф.Х. Кисселя. Углич, 2013. С. 181.
20) Писцовые книги города Углича стольника М.Ф. Самарина и подьячего М. Русинова 1674-1676 гг. // Труды ЯГУАК. Вып. 2. М., 1892. С. 273.
21) Акты Угличской Провинциальной Канцелярии 1719-1726 гг. // Труды ЯГУАК. Вып. 8. Т. II. М., 1909. С. 240.
22) Летописец. Указ. изд. С. 181.
23) ГНИМА. Ед. хр. № ОФ-5506/2, Р VIII-105/2.
24) Углич. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий. М., 1887. С. 175, 299.
25) ГАЯО. Ф. 151. Оп. 2. Д. 28144. Л. 5 об.
26) Горстка А.Н. Супоневский дворец // Авангард. 1987. № 113 (15 июля).