Икона «Александр Невский» из собрания Угличского музея

 В собрании Угличского музея, в коллекции «Древнерусская живопись» среди памятников различных периодов и стилей находится икона «Александр Невский», датированная началом ХХ века. Икона большого формата, 165,5х89 см, прямоугольная с полуциркульным завершением, выполненная в технике масляной живописи (1). Золоченый фон с тиснеными орнаментами, академический стиль письма характерны для иконописи второй половины XIX – начала ХХ веков. 

Выразительное и подчеркнуто добротное исполнение иконы привлекают внимание и вызывают вопросы о происхождении и изначальном бытовании. Тем более, что подобные иконы в музейных собраниях встречаются нечасто, поскольку в советский период образцы поздней иконописи считались не представлявшими интереса и художественной ценности и редко принимались на учет. Когда-то многочисленные памятники иконописи погибали во время антирелигиозных кампаний, могли сохраняться в немногих избежавших закрытия церквах и в частных коллекциях. В музеи они могли попадать в ходе экспедиций последних десятилетий советского периода или при случайных обстоятельствах. Часто информация об иконах оказывается незначительной, но в данном случае в документах по реставрации Дворца царевича Димитрия были выявлены материалы, проясняющие историю данной иконы, устанавливающие ее неразрывную связь с периодом создания Угличского музея. Обозначенной теме и посвящена данная статья.

В традиционной древнерусской иконографии середины XVI-XVII веков святой благоверный князь Александр Невский изображался в образе монаха, чем подчеркивались значительная деятельность на благо Церкви и факт принятия монашества перед кончиной. В Синодальный период, после основания Санкт-Петербурга и Александро-Невской Лавры, переноса мощей из Владимира в Северную столицу, идейное восприятие князя отчасти меняется. Указом Святейшего Синода от 15 июня 1724 г. предписывается изображать Александра Невского не в монашеских одеждах, а исключительно в великокняжеских:

«Святейший Правительствующий Синод имели рассуждение о изображении на иконах Святаго Благовернаго Великого Князя Александра Невскаго, рассуждено: отныне того святого в монашеской персоне никому отнюдь не писать… А писать тот святаго образ во одеждах великокняжеских».

Так и на данной иконе Александр Невский представлен как великий князь-воин в кольчуге и латах, горностаевой мантии. Ростовая фигура князя представлена фронтально, правая рука приложена к груди в жесте сердечной молитвы, а левая указывает на престол, на котором поверх подушки положены царский венец и скипетр. Взор обращен вверх, на лице умилительно-благостное выражение. Фигура князя представлена в интерьере, где он стоит на полу из светло-коричневой плитки. Основной фон иконы золоченый с тонким тиснением по левкасу, образующим диагональный сетчатый рисунок с вписанными равноконечными крестами. Тисненый орнамент образует нимб с тонкими лучами и узорной каймой. Над нимбом синяя прямоугольная вставка с золоченой надписью вязью: «С.БЛ. ВЕЛ.КН.АЛЕКСАНДРЪ НЕВ.» По периметру иконы тисненая орнаментальная кайма в неорусском стиле с цветными вставками. Цветовая гамма иконы построена на сочетании ярких оттенков красного, зеленого, синего, приглушенного коричневого.

Подобная иконография была широко распространена в XIX веке. Возможно, она восходит к образу, написанному в 1836 г. профессором Академии художеств В.К. Шебуевым для иконостаса Казанского собора, ныне находящемуся в Государственном Русском музее. Вероятно, позднее иконография была переработана другим художником – сформировавшийся образ среди художников и иконописцев получил бесчисленные повторения. Для данной иконографии характерно изображение князя в серебристых латах с вертикальными выступами, надетых поверх орнаментированной зеленой рубахи. На ногах красные сапоги с золотым шитьем в верхней части. Горностаевая мантия покрыта тканью ярко-малинового цвета. При этом на иконах присутствует различная атрибутика – князь может держать в руках небольшую хоругвь с образом Спаса Нерукотворного или меч. Престол с венцом может отсутствовать, но левая рука сохраняет тот же указующий жест. Фон иконы может быть пейзажный или золоченый с тисненым орнаментом. При этом почти неизменно повторяются поза, одеяние с характерными деталями и цветовой гаммой, молитвенные выражение лица и положение правой руки.

Таковы характерные черты иконы, находящейся в Угличском музее. Далее обратимся к ее истории.

В 1890-1892 гг. в Угличе по инициативе ярославского губернатора А.Я. Фриде и общественности велась реставрация известного памятника русского зодчества XV века – Дворца царевича Димитрия. В восстановленном здании планируется разместить вновь создаваемый Угличский музей древностей. За год до открытия, 14 мая 1891 г. Городская Дума собирается на экстренное заседание, где в числе прочего было определено:

«1) В ознаменование и увековечение трехсотлетия со дня кончины Св. Страстотерпца Царевича Димитрия поставить в Дворце Св. Царевича Димитрия, по окончании реставрации его, Икону с неугасимою пред нею лампадою Св. Царевича Димитрия;

2) в ознаменование дня Священнаго Коронования Их Императорских Величеств, совпавшаго с днем трехсотлетия кончины Св. Царевича Димитрия, поставить в Дворце Св. Царевича Димитрия, по окончании реставрации его, Икону Св. Благовернаго Александра Невскаго с неугасимою пред нею лампадою и

3) в ознаменование избавления Его Императорскаго Высочества Государя Наследника Цесаревича Николая Александровича от грозившей опасности в г. Отсу в Японии установить в Дворце Св. Царевича Димитрия, по окончании реставрации его, Икону Св. Николая Чудотворца с неугасимою пред нею лампадою».

Во исполнение постановления Думы Городской Управой 6 июля 1891 г. было испрошено разрешение губернатора А.Я. Фриде, являвшегося председателем Комиссии по реставрации дворца, на размещение вышеперечисленных икон. В ответ на представление Управы губернатор 5 августа уведомил городского голову М.А. Жаренова, «что приведению в исполнение вышеозначеннаго постановления Думы от 14 мая… препятствий не встречается».

Иконы размером 2 аршина 5 вершков в высоту и 1 аршин 4 вершка в ширину «с вызолоченным чеканным фоном и с вызолоченными рамами» были заказаны петербургскому классному художнику А.В. Шишкину. По завершении доставлены на станцию Родионово Рыбинско-Бологовской железной дороги, 31 мая 1892 г. получено разрешение Комиссии по реставрации дворца на установку, а 2 июня они были помещены во Дворце. Стоимость с доставкой составила 341 рубль 17 копеек (2).

На основе приведенных сведений устанавливается, что по решению Городской Думы для реставрируемого Дворца царевича Димитрия было решено заказать три иконы: царевича Димитрия, великого князя Александра Невского и святителя Николая Чудотворца. Первая икона создавалась в ознаменование 300-летия гибели царевича Димитрия, которое пришлось на 15 мая 1891 г. Вторая икона – по случаю совпадения даты коронования императора Александра III (15 мая 1883 г.) с днем памяти царевича Димитрия. Третья икона – по случаю спасения цесаревича Николая Александровича во время покушения в японском городе Оцу 29 апреля 1891 г., когда при проезде по узкой улице полицейский и самурай-фанатик Цуды Сандзо нанес два удара саблей по голове будущему императору.

Юбилейная дата 300-летия гибели царевича Димитрия и громкое событие в Оцу, вероятно, и подвигли Угличскую Городскую Думу собраться на экстренное заседание. Если в других городах в честь чудесного спасения наследника престола воздвигали храмы и часовни, то в Угличе решили увековечить данное событие особым набором икон, связанных с наиболее значительным событием местной истории и святыми покровителями правящей династии.

Размещение их в помещении Дворца не вызывает больших вопросов, поскольку древний памятник уже длительное время воспринимался угличанами как важнейшая святыня. До начала реставрации и открытия музея Дворец был приписан к церкви Царевича Димитрия «на крови», отделка его верхнего зала, выполненная при ремонтных работах начала XIX века, имела во многом храмовый характер. По своему значению угличский памятник напоминал небольшой фрагмент дворца великого князя Андрея Боголюбского на территории Свято-Боголюбского женского монастыря. Поэтому неудивительно, что городским обществом было принято решение разместить в отреставрированном Дворце три иконы с неугасимыми лампадами.

В приведенном документе сообщается, что иконы имели размеры – 2 аршина 5 вершков в высоту и 1 аршин 4 вершка в ширину, что точно совпадает с находящейся в собрании Угличского музея иконой «Александр Невский» (165,5х89 см). Более того, совпадает и наличие вызолоченного чеканного фона, как обычно именовали тисненый по левкасу золоченый орнамент. Не вызывает сомнений, что данная икона – одна из трех, заказанных городским обществом Углича для Дворца царевича Димитрия. Устанавливается и авторство – петербургский художник А.В. Шишкин.

Можно предположить, что это был происходивший из города Калязина Алексей Васильевич Шишкин, представитель славной династии иконописцев и изготовителей иконостасов. В 1862 он поступил в Петербургскую Академию художеств, 1873 г. по итогам обучения получил звание классного художника 3-й степени. А.В. Шишкин известен несколькими заказами 1870-1890-х гг. на написание икон для иконостасов, именовался петербургским художником (3), вероятно, имел в столице иконописную мастерскую. С большой долей вероятности именно он принял заказ от городского общества Углича на написание трех икон и выполнил работу с середины 1891 г. по май 1892 г.

Казалось бы, получена достаточная информация – установлены авторство, точная датировка и обстоятельства создания музейного памятника. Но это лишь начало сложной и драматичной истории.

Доставленные из Санкт-Петербурга иконы 2 июня 1892 г., как и предполагалось, были размещены во Дворце. Но уже 13 июня Комиссия по управлению Угличским музеем, в составе председателя Я.С. Колмогорова и присутствующих И.А. Шлякова, Н.Д. Лаврова, Н.Д. Евреинова, К.Н. Евреинова, Н.А. Бычкова, собралась за заседание, итоги которого зафиксированы в протоколе № 2. Было записано следующее: Комиссия «признала, что иконы, поступившия от города для помещения во дворце Св. Царевича Дмитрия, совершенно не соответствуют ни характеру, ни духу, ни целям Музея по их новейшему письму и размеру. Постановила: 1) уведомить Городскую Думу о настоящем постановлении. 2) А ввиду приезда в Углич Его Императорскаго Высочества Великаго Князя Владимира Александровича, Президента Императорской Академии Художеств, означенныя иконы немедленно передать для хранения в церковь Св. Царевича Дмитрия на крови» (4).

Надо полагать, члены Комиссии по управлению музеем со своей стороны находили неуместным размещение крупных икон новейшего письма с неугасимыми лампадами в музейной экспозиции и перед визитом великого князя – тонкого ценителя искусств, попечителя Московского Румянцевского музея, – чтобы не вызвать замечаний, спешили убрать обозначенные иконы из экспозиции.

Решение убрать из Дворца царевича Димитрия преподнесенные от города иконы вызвало отрицательное отношение у многих влиятельных угличан. В результате на заседании Городской Думы 27 октября 1892 г. «между прочими предметами» обсуждался и вопрос о постановке икон. От Городской Управы был зачитан доклад о сложившейся ситуации и запрошены указания Думы, «какое ей угодно дать назначение вышеозначенным Иконам Св. Царевича Димитрия, Св. Александра Невскаго и Св. Николая Чудотворца». При этом некоторые гласные, входившие в состав Комиссии по управлению музеем, повторили свои доводы. Другие гласные, напротив, заметили, «что в Музее администрацией помещено много таких предметов, которые не заслуживают особаго внимания, и городским Иконам, во всяком случае, может и должно быть дано место во Дворце».

По результатам обсуждения Городская Дума постановила: «поручить Управе возбудить пред кем следует надлежащее ходатайство о разрешении постановки в Дворце Св. Царевича Димитрия сооруженных городом» икон. «Причем, в случае надобности, уполномочить Управу на надлежащее исправление на Иконе изображения Св. Царевича Димитрия». Во исполнение решения Думы Городская Управа 25 ноября направила представление ярославскому губернатору с приложением выкопировки из журнала Думы от 27 октября. В представлении члены Управы просили «не оставить зависящими распоряжениями и Вашим просвещенным содействием и участием к удовлетворению вышеизложеннаго ходатайства Думы по сему предмету» (5).

10 декабря того же 1892 г. состоялось заседание Комиссии по реставрации Дворца Димитрия Царевича в Угличе под председательством ярославского губернатора А.Я. Фриде, в присутствии членов Комиссии: И.А. Вахрамеева, И.А. Шлякова, В.И. Шишкина, Н.Д. Евреинова, Н.А. Бычкова. На заседании председатель просил присутствующих рассмотреть поступившие к нему представления Угличской Городской Управы с ходатайствами о помещении во Дворце Св. Димитрия Царевича а) икон, пожертвованных Угличским городским общественным управлением и б) колокола, возвращенного из Тобольска.

По первому вопросу Комиссия, наведя справки в делах Канцелярии губернатора, пришла к нескольким выводам, обвинив в недоработках Угличскую Городскую Управу. В решении говорилось, что в постановлении Думы от 14 мая 1891 г. «не было никаких указаний на то, каких размеров и какого письма должны быть жертвуемые Думой образа. По означенному постановлению Угличская Городская Управа по своему усмотрению выбрала размеры и характер письма образов и, ссылаясь на постановление Думы, сделала 6 июля 1891 г. за № 1218 представление о том, не встречается ли со стороны г. Губернатора препятствий к постановке упомянутых в постановлении Св. Икон, при чем указала, что Городская Управа предполагает иконы сделать размеров 2 ар. 5 вер. в высоту и 1 ар. 4 вер. в ширину. Полагая, что Городская Управа предварительно таковаго представления произвела надлежащие измерения во Дворце, г. Начальник губернии с особым удовольствием пошел навстречу желанию Угличан осуществить в возможной скорости постановление Думы 14 мая 1891 года о постановке образов и, не находя со своей стороны никаких препятствий к помещению Св. Икон во Дворце, уведомил об этом Городскую Управу, не касаясь подробностей о размерах и характере письма икон, а лишь с указанием постановления Думы, где о размерах не было упомянуто. Когда же Угличская Комиссия на месте осмотрела доставленныя иконы, то оказалось, что оне не соответствуют помещению и назначению Дворца по своим размерам, а также по характеру письма, о чем и было сообщено Городскому Общественному Управлению.

Сообразив вышеизложенное и усматривая из журнала Думы, что последняя введена в заблуждение, будто бы Комиссия не желает совершенно поместить Иконы во Дворце, Комиссия постановила сообщить Угличской Городской Думе, что Комиссия не только ничего не имеет против постановки Икон во Дворце, но с полным благоговением примет Их и готова употребить все старания для скорейшаго исполнения желания Думы. Если же Городская Дума не найдет возможным сделать надлежащее изменение размера и характера письма Св. Икон, дабы достойно завершить реставрацию Дворца Царевича Димитрия, на каковую реставрацию пожертвовано самими Угличанами столько средств и труда, то Комиссия покорнейше просит передать Св. Иконы в распоряжение Комиссии, предоставив последней изменить размер икон и исправить их письмо» (6).

На основании данного решения 27 января 1893 г. губернатор уведомил городского голову М.А. Жаренова, сообщив следующее:

«Вследствие представления Угличской Городской Управы от 25 Ноября минувшаго года за № 1936 по поводу постановки Св. Икон, сооруженных на городския средства в Дворец Св. Димитрия Царевича, уведомляю Вас, Милостивый Государь, что при первом моем посещении г. Углича я лично войду в разсмотрение настоящаго дела и до того времени полагал бы возбужденный Городской Думой вопрос оставить открытым».

Дело оставалось нерешенным, и 24 июня 1893 г. вопрос размещения икон вновь рассматривался на заседании Городской Думы. 23 июля городской голова М.А. Жаренов направил губернатору А.Я. Фриде выкопировку из журнала постановлений.

Итак, 24 июня 1893 г. состоялось заседание Городской Думы под председательством городского головы М.А. Жаренова, в присутствии 26 гласных. Между прочими предметами обсуждался доклад городского головы о постановке во Дворце царевича Димитрия трех икон, «сооруженных согласно постановлению Думы, состоявшемуся в экстренном заседании ея 14 мая 1891-го года». Вначале городской голова обстоятельно изложил историю вопроса, затем выступили несколько гласных, высказав свои мнения:

«Гласный А.А. Галкин. По моему мнению, переменить Иконы на другия меньших размеров, как изволил выразить свое желание Его Превосходительство Г. Губернатор, не составит особаго затруднения.

В ответ на это заявление г. Галкина гласные М. Трутнев и И.А. Иудин возразили, что, по их мнению, нет никаких оснований отменять прежнее постановление Думы по настоящему делу и Иконы переменять.

Председатель. Размер икон – не препятствие для помещения их в Дворце, есть там вещи, как то разнаго рода горшки, которыя лучше не ставить в Дворце, и вместо них поместить Св. Иконы.

Гласный Н.Д. Евреинов. Этого никто не отрицает, но Иконы помимо размеров не соответствуют по своему характеру письма, как изображение Св. Царевича Димитрия в польском костюме.

Председатель. Заявление гласнаго Евреинова о костюме Св. Царевича Димитрия – новое оскорбление святыни. Вероятно, многие из г.г. гласных видели общеизвестный снимок с картины «Призвание Царя Михаила Феодоровича на Царство», и Михаил Феодорович изображен, как и Св. Царевич Димитрий на городской Иконе.

Гласный В.Н. Кашинов. Городская Дума не даром сооружала Иконы, и я полагал бы их оставить в прежнем виде.

Гласный А.С. Виноградов. Я с своей стороны Иконы больших размеров нахожу еще величественнее и более соответствующими желанию города.

Гласные Н.А. Бычков и Н.Н. Скорняков заявили, что они находили бы с своей стороны более целесообразным разрешить настоящий вопрос закрытой баллотировкой. Причем, по предложению некоторых г.г. гласных было поставлено на баллотировку, оставить ли старыя Иконы, сооруженныя для постановки в Дворце Св. Царевича Димитрия, или же вместо них сделать новыя меньших размеров, и большинством 20 голосов против 6 решено оставить прежния Иконы. О чем и постановлено записать в настоящий журнал» (7).

На этом заканчивается подборка документов и сложно сказать, чем завершилось данное дело. Но, надо полагать, несмотря на решение Городской Думы, иконы так и не были возвращены во Дворец, а остались в храме Царевича Димитрия «на крови», где временное размещение могло смениться постоянным. Об этом свидетельствует отсутствие икон на достаточно многочисленных фотографиях музейной экспозиции и явная неуместность их наличия там. Из вышеизложенных материалов следует, что наибольшие нарекания вызывала икона св. царевича Димитрия, где он мог быть изображен не в традиционных царских одеждах, а в коротком кафтане, что противоречило сложившейся иконографии.

В обстоятельствах данного дела можно видеть противоречия взглядов угличан на древний памятник. Для одних он имел исключительно сакральное значение и воспринимался как общегородская святыня. Другие создавали в нем музей, соответствующий строгим научным требованиям. Первые экспозиции были далеки от совершенства, но в них было представлено множество старинных икон, парсун, церковных и светских предметов, связанных с историей Углича, и при этом явно не находилось места для значительных по размерам современных произведений.

Вероятно, иконы размещались в церкви Царевича Димитрия вплоть до ее закрытия 1924 г. Затем их ожидала различная судьба. Иконы царевича Димитрия и Николая Чудотворца были утрачены при неизвестных обстоятельствах, а образ Александра Невского использован для заделки центрального окна алтаря, как нередко поступали с иконами в советский период.

По прошествии многих десятилетий обстоятельства дела были забыты – лишь щит на Горнем месте своими шпонками и плотно пригнанными досками подозрительно напоминал икону. В августе 2015 г. принимается решение извлечь щит и устранить давние подозрения. После снятия проводки сигнализации и утеплительных материалов он был извлечен и, вопреки ожиданиям, на всеобщее обозрение предстала сиявшая золотом и яркими красками великолепная икона, почти без повреждений. Использованные в таком же качестве иконы нередко приходилось видеть в закрытых церквах, но они почти не имели живописного слоя, являлись погибшими произведениями. В данном случае поражала великолепная сохранность, происходившая не только от высокого качества исполнения, но и от плотной многослойной заделки окна.

После проведения реставрационных работ икона «Александр Невский» была поставлена на учет и заняла достойное место в музейном собрании. Спустя некоторое время после, не побоюсь таких слов, чудесного обретения иконы, были выявлены сведения о ней. Установлено, что она была одним из трех одновременно написанных образов по четко продуманной идейной программе, отражающей важные исторические события. Она имеет неразрывную связь с историей Углича конца XIX столетия и периодом создания Угличского музея и тем ценна не только как памятник иконописи, но и как историческая реликвия.

 Евгений Лиуконен

Примечания.

 

1)      УГИАХМ. Коллекция древнерусской живописи. Ед. хр. 19587.

2)      УгФ ГАЯО. Ф. 40. Оп. 1. Д. 6. Л. 28, 28 об., 29. 

3)      Овчинникова Н.П. Мастера иконописного дела Шишкины // Тверские ведомости. 2011.

4)      УгФ ГАЯО. Ф. 40. Оп. 1. Д. 6. Л. 25.

5)      Там же. Л. 28-30, 42 об., 43. 

6)      Там же. Л. 38-39.

7)      Там же. Л. 40-44.