Храм села Климатино

Евгений Лиуконен

К числу наиболее примечательных населенных пунктов Угличского края относится село Климатино. Оно расположено в левобережье, в нескольких километрах от реки Корожечны. Как отмечено в старинных справочниках, – между Кашинской дорогой и Корожечной. Село расположено в равнинной местности, рядом протекают речка Рукша и два ручья.

Наиболее раннее описание села относится к первой половине XVII века и содержится в Писцовых книгах Угличского уезда 1629-1631 годов. В Городском стане в списке монастырских владений описана вотчина Спаса Нового монастыря «что на Москве». Центром вотчины являлось село Климетино на суходоле. В нем находились два деревянных храма – летняя Никольская церковь с приделом Никиты Переславского Чудотворца и теплая церковь клетского типа, также во имя Николы Чудотворца и с приделом Великомученицы Екатерины. Зимний храм новый еще неосвященный. Иконы, книги, ризы и на колокольне колокола были строением монастырским, т.е. созданы после разорения Смутного времени на средства Новоспасской обители.

В прошлом село с прилегавшими деревнями принадлежало Тимофею Грязному – активному участнику событий периода Смуты. Московский дворянин, окольничий – он получил богатые пожалования от Лжедмитрия II и королевича Владислава. Также известно, что в 1570-х годах во время крымского плена отца, не менее известного опричника Василия Григорьевича Грязнова, царь Иван Грозный пожаловал Тимофея поместьем. Возможно, при одном из перечисленных обстоятельств Грязновы стали владельцами Климатина.

Родственницей и наследницей Т.В. Грязнова была великая старица инокиня Марфа (Ксения Ивановна Шестова), мать царя Михаила Феодоровича. В 1615 году, грамотой от 12 июня, государь по прошению матери своей передал село Климянтино на Суходоле с пашнями, четырнадцатью деревнями и пустошами родовой обители Романовых – московскому Новоспасскому монастырю. Как говорилось в грамоте «пожаловал для своего царскаго многолетнаго здравия и по своих царских родителях в дом всемилостиваго Спаса в наследие будущих благ, родовую матери своея… вотчину в Углицком уезде». Во владении Новоспасского монастыря вотчина находилось вплоть до реформы 1764 года.

Шло время. Село жило своей жизнью. В XVIII веке в Климатине был построен первый каменный храм с колокольней. Он имел четыре престола – во имя Успения Пресвятой Богородицы, Илии Пророка, Николая Чудотворца и великомученицы Екатерины. К исходу столетия храм обветшал из-за слабости фундамента, во многих местах образовались трещины, починить которые не было возможности. В 1796 году священники Василий Михеев и Федор Иванов подали прошение архиепископу Арсению о дозволении построить новую каменную церковь на другом месте, подле старой, а по завершении строительства ветхий храм разобрать, употребив материал на строение новой колокольни. 25 ноября был получен архиерейский указ, содержавший разрешение.

О строительстве церкви сохранилось немного документов. Известно лишь, что 6 марта 1797 года причт, прихожане и староста Елистрат Терентьев заключили договор с угличским купцом Николаем Яковлевым Ожеговым на поставку трехсот четвертей извести для кладки церкви, по 65 копеек за четверть. Заказ следовало выполнить к 25 мая.

В 1800 году в трапезной вновь построенного храма стали совершаться богослужения. Близились к завершению работы на основном объеме. В январе 1806 года известный иконостасный мастер крестьянин села Заозерья Семен Иванов Стрелков совместно с крестьянином Кашинского уезда Иваном Ивановым Беляевым принял подряд на изготовление главного предалтарного иконостаса по образцу Николопесоцкой церкви, «ничем от онаго не отступая, как столярной, так и резной работой». В дополнение к договору давался план, прочностью работа должна была соответствовать иконостасу Успенской церкви города Углича. Кроме того, мастера обязались изготовить три киота на центральный столб и два киота к клиросам «мерою и подобием» местному ярусу, также по два престола и жертвенника, три клироса, два надпрестольных балдахина на цепях с сиянием, два запрестольных креста и две доски для написания запрестольных икон Богоматери с тумбами, несколько стеклянных филенчатых дверей, подоконники с опушью для всех окон. Заказ включал и некоторые предметы мебели – два кресла, шкаф для ризницы и три аналоя. Договор содержал следующие условия: С.И. Стрелков должен был выполнять резную работу, а И.М. Беляев – столярную. По соглашению первый подрядчик получал плату 650 рублей, а второй – 550 рублей. Кроме того, им полагались выплаты продуктами, что часто встречалось в сельской местности, – 10 четвертей ржи, 5 четвертей солода, какое-то количество яиц, предназначенных для обработки леса и в пищу. Всю вышеписанную работу следовало окончить в течение двух лет – к маю 1807 года.

Спустя несколько месяцев после заказа иконостаса, в сентябре того же 1806 года, было заключено условие на написание икон для него. Работу взялся выполнить живописец из Покровского уезда Владимирской губернии Иван Григорьев сын Бубнов. Помимо полного набора образов для иконостаса, он должен был написать иконы для киотов около среднего столба и клиросов, запрестольные кресты и иконы Божией Матери, две хоругви на полотне, а также «отживить», т.е. расписать, скульптуры иконостаса. За работу И.Г. Бубнову следовало получить 875 рублей и 5 четвертей ржи.

В документе особенности данного заказа пояснялись следующими словами: «написать в селе их в новопостроенной настоящей каменной церкви во иконостасе живописною работою против данной им от меня пробы, а именно: в настоящей церкви в местной пояс и около столпа написать икон, что следовать будет, с золотыми пробелами и празднишные, так же с пробелами. Свыше праздничнаго пояса с золотыми пробелами ничего не делать, а написать по пристойности без золотых пробелок лутшею работою живописною против вышеписанной же пробы. И так же, что в алтарь следует, написать два животворящие креста и запрестольные две Божие Матери с золотою ж пробелою и две хоругови на их полотне и закрылосные два киота, и в них две иконы от единаго до семи лиц, с золотою ж пробелою. Естли же в том иконостасе найдутся резные лица, то мне же, упомянутому, отживить».

Многие образы надлежало выполнить с «золотыми пробелами». Такая техника широко использовалась в традиционной палехской иконописи, – очевидно, И.Г. Бубнов был хорошо с ней знаком, должен был украсить таким способом наиболее заметные иконы.

С течением времени после завершения основного этапа строительства появилась потребность в ремонте храма. 23 апреля 1839 года крестьянин села Никольского Кашинского уезда Павел Никитин, по договору с церковным старостой Яковом Ивановым, подрядился произвести вычинку штукатурки и побелку на всех частях храма и колокольне, а равно выполнить работы в интерьере: «В алтарях везде репьи отбить и стереть старую отбелку, и открасить голубцом. В приделе теплой церкви все стены, по обтерке старой отбелки, окрасить лазоревой краской небеснаго цвету. Равно внутри паперти и колокольни, перетерши, отбелить. Две арки в холодную церковь сделать согласно плану на новой иконостас и в них вкласть косяки для дверей». Все перечисленное оценивалось в 60 рублей ассигнациями, срок определен – к 20 июля.

После завершения отделочных работ и оформления изначально существовавших двух арок при входе из трапезной в храмовую часть последовал заказ на изготовление двух придельных иконостасов, киотов, клиросов, запрестольных крестов и икон. Работу должен был выполнить крестьянин деревни Муравьево Мышкинского уезда Савва Филиппов Соболев. Именно он по условию от 15 февраля 1840 года со старостой Федором Платоновым подрядился «в Климотинском теплом храме сделать два придела: по правую сторону во имя Покрова Пресвятыя Богоматери, а по левую во имя Пророка Божия Илии». В силу сего условия он обязался «сделать иконостасы в столярной работе из собственнаго моего леса, лутчей доброты, то есть должен я употребить лес красной сосновой, мелкослойной, рудовой, несучковатой, сухой. А равно обязуюсь сделать и резьбу также из лутчаго липоваго сухаго дерева и иконы из ольховаго прочнаго дерева с примерным искусством, по чистоте и прочности в отличнейшем виде, ни мало не отступая ни от рисунков, избранных и утвержденных Преосвященным Евгением, архиепископом Ярославским и Ростовским, и губернским архитектором Паньковым, ни от проб резной работы, мною представленных». За все перечисленное мастер должен был получить 243 рубля серебром.

В документе помимо описания материалов весьма ценно упоминание об участии губернского архитектора Петра Яковлевича Панькова, утвердившего рисунок придельных иконостасов. Очевидно, это был типичный для первой половины XIX века образцовый проект, но с учетом пожеланий заказчиков и творческого подхода мастеров он приобретал индивидуальные черты, становился самостоятельным художественным произведением.

В 1841 году вновь изготовленные придельные иконостасы были вызолочены московским мещанином, золотых дел мастером Терентием Даниловым. Работы выполнялись «самым лучшим червонным полузолотниковым золотом на гульфарбу». Требовалось «золотить всю резную работу и по столярной работе все дорожники, базы, рамы». Фоны окрасить по выбору заказчиков, исключая дорогих красок (кармина и бакана), и покрыть масляным лаком. Весь заказ оценивался в 400 рублей.

В сентябре 1851 года последовала замена шпиля на колокольне. Подрядившийся выполнить работы крестьянин Мышкинского уезда, деревни Семенцева, прихода села Мимошни Михаил Иванов Шляков должен был за 225 рублей ассигнациями или 64 рубля 28,5 копеек серебром «поврежденный на колокольне села Климотина шпиц переделать весь снова, величины и фигуры прежних, с тем, чтоб старую жесть перечистить, а которая окажется негодною к употреблению заменить новою».

Еще одним важным этапом истории храма стало создание росписей. Их обязался выполнить мещанин Павел Дмитриевич Буренин – представитель славной династии угличских живописцев. По условию от 22 марта 1859 года он должен был в храмовой части расписать своды, стены и центральный столб в соответствии с планом и реестром, завершив работы к 1 августа. При этом следовало частично сбить лепные украшения и выровнять штукатурку. Росписи и орнаменты «произвесть тщательным образом и хорошим художеством, лучшими красками», венцы на святых и надписи золотить червонным золотом. Стоимость составляла 400 рублей серебром. Кроме того, прихожане обязались на время работ обеспечить мастера жильем, дать десять подвод для доставки из Углича извести, алебастра и инструментов.

Так многолетними стараниями духовенства, прихожан и талантливых мастеров преемственно строился и украшался храм, сосредотачивая в своих стенах почитаемые святыни и художественные произведения. Можно отметить, что на рубеже XVIII-XIX веков была возведена церковь, соединившая в своем облике традиции древнерусского зодчества и влияние провинциального раннего классицизма. В структуре фасадов трехчастное деление и завершающие кокошники причудливо сочетаются со строгими линиями карнизов, лопаток и рамочных наличников с прямыми сандриками. Казалось бы, несовместимые детали объединены четкой геометричной проработкой. Завершает композицию стройная трехъярусная колокольня, при схематизме форм не лишенная своеобразной красоты и выразительности.

Летний храм двухпрестольный – данное обстоятельство определило наиболее оригинальные особенности облика здания. К четверику храмовой части примыкают две симметричные алтарные апсиды. В интерьере свод опирается на один столб, поддерживающий центральный барабан пятиглавия. Если четырех- и двустолпные храмы встречаются достаточно часто, то одностолпные – весьма редкое явление, изменившее всю логику крестово-купольного храма. Но здесь все логично – пятиглавие давно утратило конструктивную роль, став декоративным элементом, а в интерьере следовало перекрыть широкий пролет, соответствующий симметричной двухпрестольной структуре. И провинциальные мастера весьма практично решили поставленную задачу. Зачем загромождать пространство лишними столбами – достаточно и одного!

В интерьере сохраняются следы когда-то великолепного убранства. Видна лепнина: карнизы с тонкими тягами и сухариками, филенчатая обработка ниш окон. На центральном столбе и кое-где на стенах заметны следы сбитых круглых филенок. Видны и фрагменты росписей – крупные клейма, заключенные в иллюзорные рамы, имитирующие лепнину. Можно только представить, каким был целостный интерьер с величественным резным золоченым иконостасом, росписями и лепным убранством, изящной утварью. Еще меньше следов прежней роскоши сохранила трапезная, прежде перекрытая фигурным деревянным потолком, имитировавшим свод. Храм серьезно пострадал после закрытия в 1930 году – был разорен, утратил завершение, служил складом и молокоприемным пунктом. За долгие годы запустения превратился в руины. Традиции были кощунственно нарушены, созидание сменилось небрежением.

В 2018 году, казалось бы, безнадежная ситуация стала меняться к лучшему. Многострадальный храм стал подворьем Угличского Богоявленского женского монастыря – на наших глазах начинается возрождение святыни.

x