Версия для слабовидящих
Государственное автономное учреждение культуры Ярославской области
Угличский государственный историко-архитектурный и художественный музей
8 (800) 2507317
Евгений Лиуконен
Среди исторических мест Угличского края важное место занимает старинная дворянская усадьба – сельцо Григорьевское, также известная под другими неофициальными именами – «Супоневский дворец», «Дача Волковых». Это дворянское имение хорошо знакомо всем любителям местной старины и нет необходимости подробно пересказывать его историю. Усадьба была построена во второй половине XVIII века угличским помещиком Петром Никитичем Григорьевым и получила название по фамилии владельца – сельцо Григорьевское.
Место для постройки усадьбы было выбрано на левом берегу Волги напротив города и в непосредственной близости от левобережной посадской застройки. В древности там находился кормовой двор угличских князей, рядом были Государево или Царское озеро, Введенский женский монастырь. Это место овеяно древними преданиями и исключительно живописно. Новое имение обогатило покров легенд и загадок.
Вплоть до нашего времени бытуют рассказы о том, что генерал-лейтенант П.Н. Григорьев по просьбе императрицы Екатерины II согласился назваться отцом дочери от тайного брака покойной императрицы Елизаветы Петровны и графа А.Г. Разумовского – Ольги. Таким образом, государыня полюбовно избавляла себя от возможной соперницы. Для достойного обеспечения тайной царевны Григорьеву были подарены земля и крупная сумма денег, на которую он и построил усадьбу, получившую дворцовый характер. В дальнейшем девушка была выдана замуж за другого угличского помещика – секунд-майора Николая Авдиевича Супонева, который стал вторым владельцем усадьбы.
Эта романтическая история связывается с посещением Углича Екатериной II во время путешествия по Волге весной 1767 г. Есть версия, что именно тогда императрица выбрала место для усадьбы напротив древнего кремля и княжеского дворца, где жил и погиб царевич Димитрий, что могло быть тонким символичным предостережением.
Проверить истинность предания и установить реальные обстоятельства возникновения сельца Григорьевского едва ли возможно, но неоспорим тот факт, что исключительно богатая и значительная усадьба, возведенная напротив города, всегда привлекала к себе внимание и служила поводом для размышлений. Ее внешний вид и образ жизни владельцев изначально сильно диссонировали с обликом и традиционными устоями древнего купеческого города.
В Угличском летописце коротко восторженными словами описан облик усадьбы на изначальном этапе: «построен двор болярской генерала Петра Григорьева, весь каменной великой, и при нем каменнаго и деревянного строения весма много; к тому же всяких садов и дерев насаждено премного…. Весма много всякаго строения по берегу… озера, вниз течения ж Волги, и есть оное ныне прекрасное селение, и названо Григорьевым».
Как прежде выглядела усадьба, можно установить с большим трудом, тем более что она создавалась в несколько этапов, неоднократно перестраивалась. Основой архитектурного ансамбля имения был главный дом. Двухэтажное П-образное в плане здание имело тщательно продуманную композицию и утонченный классический декор, свидетельствовавшие об участии в строительстве видного столичного архитектора. Находящийся на одном из дорегулярных планов города план сельца Григорьевского, очевидно, относящийся к 1771 г., представляет обширную группу разнообразных строений и парк с крестообразными аллеями и прудами. Примечательно, что на данном плане мы не найдем П-образный главный дом. Это наводит на определенные мысли, которые подтверждает архитектура здания.
Главный дом только на первый взгляд имел единообразный облик. Его западное крыло включало обширную систему углубленных в землю сводчатых помещений-погребов, соседствовавших с боковым коридором и парадной лестницей. Окна погребов были низкими, с лучковыми перемычками и своим расположением нарушали строгий ритм основных проемов. Руст на фасадах этой части здания присутствовал только на уровне перемычек, наклонные бороздки (швы) местами были пробиты в горизонтальных кирпичах, а не выполнены в клиновой кладке.
Данные особенности архитектуры и план 1771 г. позволяют сделать логичный вывод – главный дом не только претерпел последующие перестройки, но и сооружался в два этапа. Изначальной частью являлся нижний этаж западного крыла, четко обозначенный на плане усадьбы. Возможно, он имел деревянный жилой этаж, возвышавшийся над хозяйственными сводчатыми погребами. В тот период дом еще нарочито не «смотрел» на Угличский кремль – продольные фасады были обращены на передний двор усадьбы и к заволжской посадской слободе, Введенской церкви.
Руинированный флигель, содержащий следы перестроек и сложных для понимания прежних архитектурных форм, тоже, вероятно, относится к первоначальной застройке усадьбы. Надо полагать, он обозначен на плане среди группы различных строений к востоку от главного дома, на переднем дворе.
Очевидно, изначальным этапом создания имения были 1760-е гг. В тот период усадьба имела во многом утилитарный характер, следовавший хозяйственным потребностям, близкий старорусским традициям. Она вполне соответствовала словам Угличского летописца: «каменнаго и деревянного строения весма много; к тому же всяких садов и дерев насаждено премного».
В последующее время, возможно, в 1780-1790-е гг., требования моды, богатство и высокое положение владельцев способствовали кардинальному изменению облика усадьбы – приданию ей дворцового характера.
В тот период значительно расширяется главный дом – возводятся симметричный восточный корпус и продольная часть. Здание приобретает значительные размеры, П-образный план, создаются парковый и волжский фасады. Если первый имел углубленный двор-курдонер и выступающие боковые части-ризалиты, то второй был протяженный, плоский. Его средняя часть, напротив двух центральных осей, возможно, была акцентирована небольшим балконом на фигурных белокаменных консолях (их стесанные основания выявились из-под штукатурки в процессе разрушения здания).
Изначальная часть дома со сводчатыми погребами целостно сохранялась, была включена в новый объем, надстроена каменным вторым этажом. При этом наблюдалось посильное стремление придать фасадам единообразный облик, соответствующий новой части здания. На поверхности стен протесывались прямоугольные ниши фальшивых окон, швы руста на уровне перемычек, прикладывались лопатки. Последние зачастую выполнялись из кирпичей, посаженных плашмя на раствор. Неровности сглаживались толстым слоем штукатурки. Здесь следует отметить, что угловые лопатки, придающие углам крещатую форму, вероятно, существовали изначально. Аналогичные детали были применены в оформлении и новой части здания, структуре декора второго этажа.
С течением времени облик усадьбы продолжал меняться. Вероятно, на рубеже XVIII-XIX веков, в 1800-х годах, к дому были пристроены симметричные боковые галереи, флигели, одноэтажные служебные корпуса, монументальные колонные портики. При данной перестройке прежде отдельно стоявший восточный флигель был значительно изменен, дополнен четырехколонным портиком, включен в общую композицию. По его образцу возведен симметричный флигель с противоположной стороны. Другие здания прежнего переднего двора были снесены.
Боковые пристройки сделали облик усадьбы более масштабным и монументальным, но исказили изысканную архитектуру главного дома. На его изящных фасадах пробивались дверные проемы, пяты для сводов боковых галерей, закладывались ставшие ненужными окна. Со стороны берега Волги к плоскому фасаду был пристроен величественный шестиколонный портик. На уровне нижнего этажа основаниями колонн дорического ордера служили рустованные пилоны с прямыми перемычками, сложными замковыми камнями. Завершение составляли лишенные отделки деревянные оштукатуренные архитрав и фронтон, поднятые выше основного карниза. Вероятно, тогда над домом была возведена деревянная восьмигранная башенка бельведера.
В то же время, очевидно, был преобразован и заново спланирован парк. Тот более поздний облик усадьбы известен по скудному набору изобразительных материалов, описаниям очевидцев.
В XIX веке основу усадебного ансамбля сельца Григорьевского составляла четырехугольная территория в 6,8 десятины, южную сторону которой занимал огромный дом с протяженными разновысотными боковыми крыльями, углубленными дворами. С противоположной северной стороны располагался плотный массив липового парка, повторявший сложные очертания дома и, словно являвшийся его зеркальным отражением. Между парком и домом находилась обширная площадь.
К окончаниям боковых крыльев примыкала каменная ограда со столбами в виде колонн и решетками между ними. Ограда пересекала площадь вдоль паркового фасада дома. С этой стороны, на линии проходившей через парк подъездной аллеи, находились монументальные ворота с рустованными пилонами и арочными нишами. Еще один въезд, оформленный пилонами ворот с плоскостным рустом и завершениями в виде фигурных картушей, находился с западной стороны. Слева от ворот были два каменных флигеля, а справа – окончание одноэтажного служебного корпуса и примыкавшая ограда городской Введенской церкви.
Усадьба имела четко продуманную, отчасти асимметричную композицию, следовавшую принципам классической архитектуры и потребностям обширного хозяйства. Строгий утилитаризм сочетался с истинно дворцовой парадностью. В парке помимо лип росли тополя, ели, пихты и кедры. Между деревьями размещалась живописная группа прудов с островками, украшенными статуями. На северо-западном углу территории находился павильон «душистых ванн», построенный в виде круглой готической башни с двумя примыкавшими помещениями.
Расположенная в тесном соседстве приходская Введенская церковь (1749 г.), очевидно, выполняла некоторые функции усадебного храма. В 1796-1801 гг. к ней с южной стороны был пристроен обширный Тихвинский придел, выполненный в классическом стиле. Фасад обработан лопатками и рамочными наличниками, невысокая храмовая часть выделена портиком из четырёх полуколонн с широким карнизом и фронтоном. В результате этой перестройки храм был органично включен в архитектурный ансамбль усадьбы и словно составлял продолжение единого волжского фасада, акцентированного несколькими портиками, с похожим оформлением одноэтажных боковых крыльев.
К сожалению, о постройках и интерьерах усадьбы имеется крайне мало сведений. На основе фотографий и планов можно представить парадную лестницу с фигурными балясинами и лепным карнизом с триглифами, размещавшуюся в углу северо-западного ризалита. Оттуда сводчатый коридор с чередой парных пилястр и световыми люнетами вел в главный зал. От него зачиналась парадная анфилада, протянувшаяся вдоль волжского фасада, включавшая четыре зала. Третий зал, имевший по фасаду три окна, очевидно, был знаменитой «Китайской» комнатой – с экзотическими колоннами, настенными панно и камином. Далее располагался угловой зал, где еще недавно сохранялись великолепные профилированные карнизы с сухариками.
Важно понимать, что огромный дом включал не только парадные и жилые помещения. Нижний этаж, флигели и боковые крылья, очевидно, использовались для различных хозяйственных нужд, служили для размещения полотняной фабрики. В одноэтажном восточном крыле находились конюшни. Огромный дом – это не только дворцовая роскошь, но и обширное налаженное хозяйство, подсобное производство.
Практически нет сведений о людях, причастных к созданию усадебного ансамбля. Тем ценнее встречающиеся среди архивных материалов редкие документы, характеризующие некоторые эпизоды жизни сельца Григорьевского. Одним из них является договор, заключенный в сентябре 1801 г. между Николаем Авдиевичем Супоневым и московским мещанином из бывшей Садовой слободы Митрофаном Михайловым сыном Рябцовым. Судя по содержанию документа, Рябцов был высококвалифицированным садовником.
По договору М.М. Рябцов обязывался в течение года в вотчине господина маиора Н.А. Супонева, сельцах Григорьевском и Демкове (старинная родовая усадьба Григорьевых на берегу ручья Орлек, около деревни Юркино), «по садовенному мастерству… содержать воздушныя сады и разводить всякия садовыя деревья: яблони, груши, сливы, вишни, крыжовник, барбарис, смородину, малину и прочия всякия, как фруктовыя, так и цветныя деревья. Садить и прививать, сеять и черенками садить, цветники делать, какия будут по местам надобны цветы… и травы всякия развести на аглицкой сад, в каком манере от него господина Супонева приказано будет».
Кроме открытых посадок, следовало выполнять работы в оранжереях – развести и содержать персики, абрикосы, груши, сливы, вишни и «прочия всякия ранжеревныя деревья, разныя цветы и фрукты, как зимой, так и летом». Также содержать под хорошим присмотром ананасную теплицу – «чтоб ранния ананас поспевало».
В другой теплице требовалось выращивать зимой и весной зелень для кухни, ранние огурцы, дыни, арбузы, создавать парники и паровые гряды. Еще следовало содержать виноград в кадках и развести в теплице. Помимо этих работ Рябцов должен был принять от хозяина трех-четырех учеников и выучить их оранжерейному, садовому и огородному мастерству – всему, что сам умеет, и «показывать во всем том фундаментально».
В качестве платы за работу и подготовку учеников мастеру следовало выдать 200 рублей и припас – 7 четвертей ржаной муки, 2 четверти крупы гречневой или овсяной, 1 четверть ржаного и ячневого солода, 1 четверть пшеничной муки, 10 пудов свежей или соленой говядины, 1 пуд коровьего масла и пол пуда сальных свечей. Надо сказать, что это была довольно щедрая оплата, показывавшая уровень мастерства, – в двести рублей тогда нередко оценивался труд украшавших храмы резчиков и живописцев. Мера объема четверть составляла примерно 210 литров, а пуд 16,38 кг, т.е. Рябцову следовало получить на год 1469 литров одной ржаной муки и 163 кг говядины. Но при этом, возможно, он должен был еще содержать работников.
В договоре отмечено, что в имениях Супонева следовало разводить многие необычные экзотические для северных краев растения: ананасы, персики, абрикосы, виноград, выращивать зимой дыни и арбузы… Что-то было заведено до приглашения Рябцова, что-то он должен был посадить вновь.
Таким процветающим и роскошным было в действительности сельцо Григорьевское – предания о пышной жизни ушедших времен правдивы. Но все проходит… Примерно в середине XIX века Супоневы перестают быть хозяевами усадьбы, после них имением владеют Волковы, Дальберги, Силины, Евдокимовы. Конечно, сменявшие друг друга владельцы не всегда могли достойно содержать усадьбу, но в начале ХХ века, в 1912 г., в ней были проведены довольно значительные работы. Фотографии позволяют проследить ремонт и частичную замену крыш, фронтонов. Тогда в нижнем ярусе портика был выполнен бетонный свод, в центральной части появился выступающий балкон на тонких столбах. Были перестроены галереи, – правда, на каком этапе они были надстроены вторым этажом и каким был изначальный облик, пока не удается установить.
Усадьба, несмотря на все неурядицы и перипетии, сохранялась целостным комплексом вплоть 30-х годов ХХ века. Строительство гидроузла и проведение судоходного канала шлюза нанесли архитектурному ансамблю роковой удар – тогда были уничтожены левое крыло дома, ограда, флигели, ворота. Будущее принесло окончательную гибель.
В наши дни лишь остатки парка и горестные развалины главного дома напоминают об одной из крупнейших и интереснейших дворянских усадеб Ярославского края.
