«Угличский ключарь» А.К. Гусев-Муравьевский

Константин Гусев имел большую семью, где было две дочери и три сына. Сыновья Николай, Александр и Павел окончили начальное Голо­винское училище, а далее «продолжили учёбу дома у своего отца, учились у него живописи и рисунку. Впоследствии Александр Константинович писал: «Отец старался обучить нас ремеслу, которым владел сам..

Артель сельских художников Гусевых, состоящая из Константина Антоновича и трёх его сыновей, работала в сельских храмах, где «пи­сали стенную живопись, реставрировали старые иконы, расписывали своды орнаментами...». Работа была сезонной, и в зимнее время все со­бирались в родном доме. С тоской вспоминая тот период, Александр Константинович писал: «...живя зимой в своей деревне, писал на по­лотне красками портреты с натуры и рисовал карандашом с фотогра­фии. Когда прерывались художественные работы, употреблял досуг на чтение главным образом русских классиков и занимался ремёслами, как-то: столярством, резьбой из дерева, золочением, переплётством»².

На протяжении трёх лет Александр Константинович призывался на военную службу. В 1902 году он был принят во второй Сапёрный бата­льон, базирующийся в г. Вильно, где тогда находилась рисовальная школа. Последняя имела два отделения - дневное и вечернее, которое с разрешения начальства посещал Л.К. Гусев. После семи месяцев службы стоянию здоровья Александр Константинович был отправлен домой (на излечение, где в мае 1904 года женился на «крестьянской девице» Марии Федоровне Берестовой. В этом браке у А.К. Гусева родилось двое сыновей.

В 1911 голу ОН вступил на «литературное поприще» и как позднее пи­сал: «...состоял постоянным сотрудником газеты «Угличская мысль» и участвовал в других органах печати...». Первый сборник его стихов вы­шел в 1913 году, последующие - в 1915 1916 гг. С началом Первой Ми­ровой войны А.К. Гусев был мобилизован и 22 июня 1914 года призван на военную службу, которую проходил в 87-ом запасном пехотном батальоне. Из-за частой госпитализации в декабре 1915 года Александра Константиновича комиссовали по состоянию здоровья. В следующем 1916 году А.К. Гусев переехал в Углич и поселился в доме наследников Ивана Розова (в то время дом стоял в конце улицы Спасской, до насто­ящего времени не сохранился). Известно, что в это время он работал в типографии М.Н. Меховой на должности печатника. В марте 1917 года Александр Константинович подал прошение в Комитет Угличского му­зея древностей, где писал: «Настоящим честь имею просить... принять меня на службу в качестве сторожа музея. Питая любовь к памятникам русской старины, я бы желал послужить на этом скромном поприще и по возможности принести музею посильную пользу, потому прошу Комитет не отказать в моей просьбе и принять меня на свободную вакансию».

Вакансия на то время была свободна, т.к. «легендарный» сторож музея Герасим Иванович Петухов умер в 1916 году. Прошение датировано 30 марта 1917 года, но музейные документы по личному составу содержат сведения, что Александр Константинович был принят на работу в музей только с 1 сентября этого года. А.К. Гусеву был назначен оклад в размере 25 рублей в месяц и предоставлена музейная квартира. Можно полагать, что располагалась она на первом этаже Палаты удельных князей. В его обязанности как сторожа входило открывать и закрывать музей, следить за чистотой и охранять витрины, в которых экспонировались памятники. Для учета и сверки вещей А.К. Гусеву была выдала тетрадь, где содержа­лась опись всех выставленных на экспозиции предметов. Буквально с 1 сентября 1917 года он завёл книгу поступлений, куда регулярно заносил сведения о принятых в музей экспонатах. Кроме этой работы, А.К. Гусев постарался поставить па учёт предметы из старых поступлений.

В июле 1919 года Углич посетила Комиссия Всероссийской коллегии по охране памятников во главе с И.Э. Грабарём, обследовав музей, который в то время уже находился в ведении отдела народного образо­вания, рекомендовала последнему поставить на должность хранителя А.К. Гусева. Заведующим музеем в то время значился протоиерей Ни­колай Воскресенский, который к своим обязанностям так и не приступил _По причине, что «креста не снял и сан с ебя не сложил». Осенью 1919 года подотдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины направил на Московские курсы музееведения А.К. Гусева, Д.В. Лаврова и А.В. Колокшанского.

По возвращению в Углич его ждала сложная и трудоёмкая работа по приёму в музей коллекций различных предметов из дворянских и купеческих усадеб. В результате обследования ряда объектов в музей поступило немало вещей, представляющих художественную и историческую ценность. Об этом свидетельствует отчёт музея древностей за 1919 год, где говорится: «...поступления были главным образом путем перевозок из усадеб Шишкино и Родичево, причём до конца года зарегистрирова­но поступлении 1012 экземпляров, в т.ч. много стекла, фарфора картин, мебели...». В сентябре 1920 года подотдел по охране памятников искусства и старины настоятельно рекомендует А.К. Гусеву. «Срочно принять меры к осмотру и вывозу памятников искусства и старины из имения «Екатериновка» и «Шишкино», просит провести осмотр этих памятников Л.К. Гусева и И.Н. Потехина». В 1922 году И.Н. Потехин был принят в штат музея на должность научного сотрудника». Многие из этих предметов вошли в состав экспозиции «картинного отделения», открытого «в среднем этаже палат». Данный отдел включал «83 номера масляных картин, акварелей и рисунков».

Учитывая, что в распоряжении музея находился всего один памятник - Палата удельных князей, где разместить все поступающие предметы было невозможно, музею был передан Воскресенский собор, куда свозились вещи, относящиеся к «церковной истории». Именно они составили основу отдела древнерусского искусства, развёрнутого в трапезной Вос­кресенского собора. На все предметы Л.К. Гусевым были сделаны под­робные описания, составившие три объемные тетради. Из документов видно, что в 1920 году Л.К. Гусев вместе с Д.В. Лавровым провели сверку наличия всех памятников, находящихся в тот период на хранении в музее.

В 1923 году по сокращению штатов музей лишился сторожа, а вскоре произошла кража - были украдены коллекция ювелирных украшений, церковная утварь, часть коллекции нумизматики. Можно полагать, что в причастности к краже был обвинён и А.К. Гусев, это подтверж­дают его объяснительные записки. Судя по сохранившимся до настоящего времени документам, не позднее 1922 года у А.К. Гусева появился псевдоним «Муравьевский» - как напоминание о его малой родине.

В начале 1920-х гг. часть угличских храмов была закрыта и передана музею, в ведении которого в то время находился и дом Истоминых, где размещался музей Родного края. Последний существовал недолго, и 5 января 1922 года от заведующей С.Н. Талантовой его экспонаты и документация были приняты в Угличский музей древностей. Про­блем у А.К. Гусева-Муравьевского прибавилось. Положение музея в эти годы было не просто сложным, оно было крайне тяжёлым. Музейные помещения не охранялись, не отапливались и не освещались. Денег на их содержание не отпускалось. Многие архитектурные памятники, как в городе, так и в уезде, нуждались в срочной реставрации. Александр Константинович приложил немало усилий, чтобы добиться обследования ряда объектов и проведения реставрационных работ, а когда они начались на «Дивной» церкви, в Воскресенском и Улейминском монастырях, активно сотрудничал с Н.А. Перцевым и П.Д. Барановским, предоставляя все имевшиеся в музее материалы. Впоследствии его друг, ученый, писатель, поэт, публицист, литературный критик, практик и теоретик краеведения, Алексей Алексеевич Золотарев напишет: «В актив Александру Константиновичу надо непременно поставить его смелую героическую борьбу, зачастую в полном одиночестве, за спасение какой-нибудь старой часовни, молельни или церкви». После известного декрета Совнаркома от 1 июля 1918 года «О реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР», возник вопрос о принятии на музейное хра­нение документальных материалов, а для этого требовалось обследовать архивы учреждений и отобрать наиболее ценные памятники. Данный процесс был непростым, что подтверждает следующий факт. В июле 1918 года А.К. Гусеву пришлось обследовать архив Угличского полицейского управления, условия хранения документов привели Александра Константиновича в ужас; вместительный сарай с провалившейся крышей был за­бит документами, покрытыми пылью и плесенью. А.К. Гусев метался из угла в угол, хватаясь за рукописи - 1760- 1780-х гг, 1801 года.

Позднее он писал: «Я таскал на выбор разные годы, перелистывал, записывал. Душа любителя старины готова была весь этот бумажный хлам забрать и в надлежащем месте произвести сортировку. Я работал, я спешил, но что может сделать один человек между своим делом с та­кими горами накопившегося веками письменного материала? Помощи не откуда?». А судьба архива уже была решена; администрация мили­ции решила продать документы на Угличскую писчебумажную фабрику по 2 рубля за пуд. Всего было продано от 500 до 700 пудов. В то время А.К. Гусев с горечью писал: «Вся громада документов Угличского края исчезнет навсегда и похоронит в себе былую историю: горе, радость... страдания... людей, автографы, мысли, десятки, сотни, тысячи исторических лиц и деятелей разных эпох. Горько и обидно. Я работал 4 дня и с грустью смотрел на вороха страниц былого. Мною отобрано 3000,5 дел, начиная с 1743 по 1811 гг., которые и перевезены мною в помещение музея...». Обследуя ведомственные архивы, А.К. Гусев-Муравьсвский не мог предполагать, что постановлением Угличского исполкома от 1 января 1924 года он будет назначен заведующим уездного архива.  На этой должности он находился до 30 сентября 1926 года, когда состоялась передача уездархива П.А. Шлёнскому.

 В 1920-е гг„ согласно постановлениям, разработанным музейным отделом Главнауки о профилировании музеев, Угличский музей был отнесён к категории краеведческих. С изменением профиля в музее должны были появиться новые отделы, но приступить, к их строительству А. К. Гусев-Муравьевский не мог на протяжении нескольких лет из-за отсут­ствия надлежащих материалов. Данное обстоятельство отражено в акте обследования состояния музея в 1928 году, где даётся негативная оценка его деятельности. В акте прямо сказано: «...Музей остановился в разви­тии или развивается крайне слабо. Это объясняется, главным образом, отсутствием краеведческой работы в уезде. Отсюда односторонность в подборе материалов, исторический материал с церковным материалом, отсутствие материалов, освещающих природу и экономику уезда. Науч­ная работа, которую ведёт заведующий музеем, случайна...».

Спустя год положение не изменилось, музей по-прежнему не соответствовал своему новому профилю. В музейном отчёте за 1929 год А.К. Гусев-Муравьевский писал: «Перестройка музея Древностей в Краевед­ческий музей в отчётном году полностью не прошла, лишь проведена реорганизация Отдела древнерусского искусства, который был размещён в Воскресенской [церкви] и перемещён в летний собор. Несмотря на требования соответствующих органов, Александр Константинович счи­тал, что главным в это время является не строительство новых отделов, а спасение «колоссального количества памятников искусства и старины».

Спасением культурных ценностей А.К. Гусев-Муравьевский зани­мался с удивительным упорством, не обращая внимания на проверки и негативные оценки его деятельности со стороны определённых органов. А.Л. Золотарёв, зная, сколько сил отдавал работе Александр Констан­тинович, писал: «...долгими осенними и зимними вечерами и ночами сидел за работою - чинил, клеил, подбирал рамы, подклеивал столбцы или страницы ценных рукописей, которые наверняка, можно сказать, пропали бы без любящего хозяйственного взгляда Угличского ключа­ря». Именно так называл А.А. Золотарёв своего угличского друга.

В конце 1920-х гг. начинается новая кампания по закрытию церквей. Храмы закрывались, их имущество варварски уничтожалось, а музейных работников часто не ставили об этом даже в известность. 9 марта 1928 года А.К. Гусев-Муравьевский в письме Ярославскому губернскому музейному управлению с возмущением сообщает: «…церкви закрываются, имущество
их ликвидируется. Представитель музея по ликвидации не вызывается. Из церквей закрытых - в Пятницкой и Успенской имущество ликвидировано, в Петропавловской, Филипповской и Фроловской будет ликвидироваться. Музей даже не представляет какая участь постигла имущество, значащееся на учёте». К 1929 году в Угличе закрыли 17 храмов А.К. Гусев-Муравьевский
готовился принять большое количество памятников из закрытых церквей, всего в музей поступило 518 предметов. В подтверждение данного факта необходимо привести выписку из письма Александра Константиновича в Ярославское отделение государственных реставрационных мастерских от 20 апреля 1929 года «...Всего закрыто церквей в Угличе 17-ть, состоящие на учете Флоровская, Филипповская. Петропавловская. Петуховская. Солунская, две Благовещенские, Васильевская. Воскресенско-Кладбищенская, Пятницкая... Из всех означенных церквей (за исключением Успенской и Пятницкой) предметы историко-художественные мною вывезены в музей в количестве 513 экземпляров (из молельного дома Выжилоных все иконы без исключения взяты в музей). Бывший Николо-Улейминский монастырь до настоящего времени не закрыт, а превращен в церковный приход, и «чтимую» икону Николы XV века в настоящее время изъять лично я пока не решаюсь в виду неприятностей, могущих быть со стороны прихода».

Трудности, возникшие в работе музея в то время, в определённой степени были вызваны отсутствием квалифицированных кадров. Штаты музея были настолько сокращены, что практически все виды работ приходилось выполнять одному человеку - его директору. Согласно отчету музея за 1925 год: «...Весь состав музея состоит из единственного лица - заведующего музеем (А.К. Гусев-Муравьевкий), который является лицом административ­ным, руководящим, научным сотрудником, по специальности музеевед...».

Правда, следует отметить, что у него были добровольные помощники, его единомышленники, люди, искренне обеспокоенные судьбой культурного наследия родного края. Среди них надо назвать художника и краеведа И.Н. Потехина, краеведа Н.И. Зыкова, художника П К. Гу­сева, краеведа Д.В. Лаврова, протоиереев В.А. Воскресенского и К.М. Ярославского, Л.А. Золотарёва. В мае 1928 года при Угличском музее Л.К. Гусевым-Муравьевским был создан краеведческий кружок «Дру­зей музея». Известно, что в него входили: Л.К. Гусев, И.Н. Потехин, В.Ф. Троицкий, С.Л. Кураев, Н.Н. Улиссов, Комаров. Всего в кружке со стояло 10 человек. Некоторые лица по идеологическим соображениям не могли официально являться членами данного кружка. На его основе Л.К. Гусев-Муравьевский мечтал создать Угличское краеведческое об­щество. Александр Константинович серьёзно и настоятельно занимался проработкой этого вопроса, полагая, что он должен решиться положительно в конце 1930 года. Правда, данный вопрос остался открытым.

В 1930 году в музее случился пожар, и Л.К. Гусева-Муравьсвского об­винили в халатности, сняли с должности и осудили. В документах по личному составу он числился на должности директора музея до февраля 1931 года. Одним из пунктов обвинения, предъявленных Александру Константиновичу, была несовершенная система учета в музее, которая позволяла совершать хищения экспонатуры. Хотя учётная документа­ция в музее имелась. В то время велись как книги поступления, так и инвентарные. За годы своей работы в музее Александр Константинович принял на хранение более 7000 памятников. Весь музейный фонд был разделён на отдельные коллекции. На большинство предметов были со­ставлены описания, ценность которых и сегодня не вызывает сомнений. В 1920-е гг. он трижды перестраивал музейные экспозиции в соответ­ствии с требованиями вышестоящих органов. А.К. Гусев-Муравьевский подготовил и издал два каталога, написал ряд краеведческих статей.

Им были обследованы все значимые памятники в городе и районе с составлением соответствующих описей на имущество. Александр Константинович выступал в защиту дворянских усадеб Родичево и Шиш­кино, пытался спасти дом Зыковых в с. Подберезье, протестовал против устройства психиатрической лечебницы в Супоневском дворце, зани­мался организацией археологических раскопок. Сохраняя докумен­тальный фонд музея, он скопировал сотни листов старых рукописей, совершал поездки по деревням и сёлам Угличского района, собирал и записывал различные обряды, обычаи, сказания, легенды, народные песни. На все предъявленные ему обвинения он ответил: «Работая оди­ночкой, я был перегружен, получил болезнь лёгких, ослабил зрение, от пыли потерял обоняние, и в довершение бед во время работы с массив­ными экспонатами сломал правую руку. Посмотрев картину моей рабо­ты в музее, трудно обвинять меня в бездеятельности и халатности...». А.К. Гусев-Муравьевский всё-таки был арестован и осуждён. Находясь в заключении, он был оправдан и вернулся в Углич.

Известно, что в 1935 году он был принят в музей на должность сто­ляра, а в 1936 году перешёл на работу в архив, где проработал до 1940- х гг. Умер Александр Константинович в 1945 году. Его деятельность на посту директора Угличского музея пришлась на тяжёлое и трагическое время, поэтому приоритетным в своей работе он считал спасение и со­хранение культурного наследия родного края. В некрологе, написанном его близким другом и единомышленником А.А. Золотарёвым, есть та­кие слова: «Мастерство художника, воспитанный вкус к изящному и навыки постоянной упорной работы... и помогли этому влюблённому в свой Углич самородку спасти и собрать ценнейшие коллекции художе­ственных вещей: посуду, мебель, картины, книги и рукописи. Александр Константинович посвятил себя этой большой работе...».

Валентина Александровна Колганова